Когда Францию захватили немцы, Симона вывезла родителей (семья была еврейская) в Америку, а потом вернулась в Европу, в сражающуюся Англию. Хотела, чтобы ее забросили на оккупированную территорию с парашютом. Ее сначала взяли в разведку, потом забраковали из-за слабого здоровья.
Тогда Симона Вейль посадила себя на голодный паек — из солидарности с голодающими французами. Кусок не лез ей в горло, буквально. 23 августа 1943 года Симона умерла. Считается, что от истощения, а на самом деле от сострадания к чужому несчастью.
Главный философский трактат Симоны Вейль называется: «Любовь к Богу и несчастье».
Сегодня вспоминаем еще одного совершенно замечательного человека, Майкла Фарадея (1791–1867).
С легкой руки Пушкина много копий сломано в дискуссиях, совместны ли гений и злодейство. Мнения разделились. Но никто не станет спорить, что те, в ком гений соединен с прекрасными личными качествами — это самые лучшие люди на свете.
Именно таким был Фарадей. Он сделал множество эпохальных научных открытий, в которых я мало что смыслю — верю на слово, что это был великий физик. Отношусь с глубоким почтением и к электромагнитным волнам, и к индукции, и к диамагнетизму, и к электролизу (это всё его открытия). Но жизнь Фарадея трогает меня иными свершениями.
Подобно российскому доктору Гаазу, Фарадей «спешил делать добро». Он принадлежал к секте протестантов-сандеманианцев, которые отвергают земные соблазны и требуют от членов общины интенсивной духовной жизни. Так жил и Фарадей. Он отказывался от почестей, не признавал богатства, и это бы ладно — мало ли в девятнадцатом веке было религиозных аскетов и богоугодников. Но Фарадей заложил основы научной этики, а это уже тема весьма современная и сверхактуальная.
Первые попытки защиты окружающей среды, отказ участвовать в разработке химического оружия (в 1854 году!), исследование условий труда шахтеров — вот не научные, а гуманитарные заслуги Фарадея.
Он всю жизнь работал и умер — 25 августа 1867 года — в инвалидном кресле, за письменным столом, в читальном зале лондонского клуба «Этенеум». Здесь чтут память Фарадея, который долгие годы был секретарем клуба.
Полтора века спустя я тоже стал членом этого клуба — отсюда и мой интерес к Фарадею. Когда прихожу в библиотеку полистать старую периодику, всякий раз замираю перед креслом и думаю: отсюда улетел в иные миры добрый гений.
Третий день подряд вспоминаем совершенно прекрасных людей, постепенно повышая градус прекрасности. Позавчера это была Симона Вайль, сострадавшая несчастным всем сердцем, но бестолково. Вчера — Майкл Фарадей, рыцарь научной этики, но человек сугубо кабинетный. Сегодня же день рождения Матери Терезы, которая не теоретизировала, а действовала — и с исключительной толковостью.
Набожная албанская девушка Агнес Бояджиу приехала в Ирландию и в 27 лет стала там монахиней Терезой. Однажды Божий голос сказал ей: «Живи среди самых бедных». Самые бедные из подданных Британской империи обитали в Индии. Туда Тереза и отправилась. В Калькутте она создала орден «Миссионерок любви». Сестры дают обет служения беднейшим из беднейших. Они помогают нищим, больным, бездомным, и это, конечно, самое лучшее занятие на свете.
Почти полвека Тереза руководила своими бело-синими монашками. Она обладала совершенно поразительным организаторским талантом. Сегодня отделения ордена есть почти во всех странах мира, а пожертвований он ежегодно собирает на десятки миллиардов долларов — главным образом благодаря всеобщему благоговению перед именем Матери Терезы.
Знаете, что в этой женщине поражает меня больше всего? После того, первого Призыва, она больше ни разу не слышала никаких голосов и на склоне лет признавалась, что совершенно не уверена, существует ли Господь или она Его себе придумала. Так, без веры, и продолжала делать то, что делала. Не «Бога ради», а ради тех, кого спасала.
Церковь, впрочем, не поставила матери Терезе этот агностицизм в вину и все равно признала святой. Правильно сделала.