Динислам, по-хозяйски распахнул калитку. На него тут же накинулась огромная косматая собака, оглушая всю округу диким лаем. Мужчина успокоил ее на своем родном наречии, и та, признав хозяина, радостно лизнула его руку.
- Отличный кавказец, - произнес Мартынов, - чем вы их здесь кормите? Клянусь, в городе они такими не вырастают!
Нам на встречу вышли двое мужчин. Одни совсем сухой старик, другой – уже начинающий седеть, но достаточно бодрый. Выглядели они, как подобает настоящим горцам, держались достойно. Признаться, я уже начала привыкать к этим людям.
Динислам переговорил о чем-то со старцами на своем языке. Единственное, что я понимала в этом наречии, это приветствие.
Старцы согласно кивали, потом развернулись и ушли, так же чинно и с достоинством, как и пришли.
Динислам обернулся к нам.
- Сейчас нам организуют ночлег. Надеюсь, городские барышни оценят по достоинству местное гостеприимство, и не будут чрезмерно требовательны… - старший проводник почтительно поклонился.
Татьяна медленно заливалась ярким румянцем. Я поняла, сцены не избежать, и поспешила сказать что-то вежливое, прежде чем моя кузина все испортит.
- Ну что вы, - я улыбнулась так дружелюбно, как только могла, - о вашем гостеприимстве ходят легенды. Тем более, сегодня мы будем рады любому теплому местечку, что бы перевести дух.
Таня высокомерно хмыкнула.
Позади Динислама замаячил мальчишка.
Мужчина обернулся и кивнул.
- Барышни могут проследовать за Зурабчиком, он покажет, где вы сможете отдохнуть.
Мне не требовалось второе приглашение. Ноги устали так, что казалось, дрожала каждая жилка.
Мальчишка завел нас в домик, в котором оказался земляной пол. Резкий запах гниющих досок резко ударил в нос. Признаться, я надеялась, что нас пустят в дом из камня, что возвышался в стороне. Но тот лишь мрачно взирал на нас черными глазницами своих окон.
Сквозь сумрак вокруг, я разглядела, как мальчишка двинулся к небольшому углублению в центре помещения, и разжег там костер.
Желтые языки пламени медленно набирали силу, и сумрак отступал. Когда огонь полностью осветил комнату, я разглядела странное сооружение над очагом (а это был именно очаг, потому что дно ямы, оказалось выложенным камнем), это сооружение походило на гигантскую воронку, что узкой своей частью уходила под потолок. Там, по всей видимости, было отверстие наружу, куда и уходил весь дым.
У стен, напротив очага, стояли узкие лавки. У дальней стены, я рассмотрела невероятных размеров кастрюлю, без ручек, из которой исходил пар.
Татьяна настороженно заглянула под крышку.
- Боже, кажется, это варево – наш ужин, - скорбно произнесла она.
В дверях снова показался мальчишка, груженный двумя одеялами и подушками.
Уложив все на лавку, он взглянул на нас и улыбнулся, показывая редкие зубы.
- Там в казане – шулюм. Моя мать сготовила, - гордо сообщил он и скрылся за дверью.
Есть мне совершенно не хотелось. А Татьяна снова с опаской заглянула в казан.
- И как это есть? – сказала она.
- Это дикий край, сестрица. Руками.
Татьяна снова взглянула на варево. Она походила на хищницу, что замерла у водоема, полного добычи.
Я присела на лавку у окна, и выглянула на улицу. К моему удивлению, вид мне представился интересный.
Вокруг огромного костра сидели наши мужчины, в компании Динислама с сыновьями, пары старцев, что нас встречали, и не знакомый мне мужчина, с короткой черной бородой.
Они говорили в пол голоса, поэтому слов было не разобрать.
Сзади послышался всплеск. Я оглянулась. Татьяна, повизгивая, старалась удержать выловленный из кипятка огромный кусок бараньего мяса. Судя по всему, она не на шутку проголодалась.
На улице послышался странный звук. Я вновь взглянула в окно.
Черноволосый бородач тянул к костру на веревке барана. Следом шел тот самый мальчишка, что угостил шулюмом, с большой глиняной пиалой. Ее бока украшали цветные узоры.
Признаться, я была заинтригована происходящим.
Бородач подвел барана к мужчинам. Граф Михайлов недоуменно отшатнулся, чем вызвал улыбки окружающих. Мартынов что-то сказал, Кирилл улыбнулся еще шире.
Когда я краем глаза заметила, как бородач достал кинжал, из украшенных камнями, ножен, хотела, было кинуться на выручку мужчинам, когда моему взору представилась следующая картина.
Бородач задрал голову барана и медленно, почти с удовольствием перерезал ему горло. Алая струя ударила прямо в пиалу, что предусмотрительно подставил мальчик.
Я сидела у окна, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, но не в силах оторвать глаз от происходящего. Бородач, словно бесновался в каком-то диком экстазе.