Я уныло кивнула, и коснулась щекотливой темы.
- Вы застали Матвеевых до отъезда?
Граф сник, кивнул.
- Они во всем винят меня? Впрочем, я и в самом деле кругом виновата…
- Анна Петровна, не смейте себя истязать. Матвеевы сами отпустили Таню с вами, они виноваты больше, чем вы.
Я взглянула на свои руки. Могла ведь предвидеть, достаточно вспомнить Машу с Пашей…
- Мой дядюшка понятия не имел, что все настолько серьезно…
Михайлов молчал. Да и что он мог ответить?
- Вчера император возжелал встретиться со мной, - вдруг сказал мой гость.
Я насторожилась.
- Вы были у царя?
- Да. И сегодня ваша очередь, моя дорогая сестрица. Вас и вашего папеньку просят явиться во дворец, на аудиенцию. Но все это, конечно, строго секретно. Официально, вас пригласили на празднование дня рождения принцессы Александры.
- Царь желает видеть нас?
- Он фактически потребовал…
- Но это опасно!
- Не спорю. Но противоречить самодержцу еще опаснее.
- Вы сообщили отцу?
- Конечно, Анна Петровна. И он позволил мне сообщить эту новость вам лично.
Отправиться ко двору? Более унизительного для меня мероприятия даже трудно придумать. Заядлые сплетники вдоволь натешат свое самолюбие, разглядывая меня, и хихикая в спину о моих злоключениях. Начиная со скандального исчезновения с капитаном Ессенским, и заканчивая моим похищением на Кавказе, моя репутация была значительно испачкана.
- Я буду, счастлив, сопроводить вас ко двору, сударыня, - нарушил тишину граф.
- Вы очень любезны, граф. Вынуждена напомнить, что дружба с нашей семьей бросает тень на ваше имя…
Граф взглянул на меня грустными глазами.
- Анна Петровна, вы единственная девушка на этой земле, после Татьяны, которая поймет меня. Потому что вы видели то же, что и я. И переживали мы с вами вместе… я не смогу стать прежним… общение с другим дамами только раздражает меня, и ничего больше…
Он говорил это так искренне, что мне даже стало его жаль.
- Почему вы покинули нас в тот вечер? – вдруг спросил он.
- Отец мне открыл истинное лицо капитана.
- Извините?
- Оказывается, он служил царю, и доносил ему о наших передвижениях…
- Невероятно!
- Кроме того, отец уверен, что именно капитан убил…
- Анна!
Я резко оглянулась на строгий оклик. В дверях стоял отец, нахмурив брови. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.
- Да, папа?
- Тебе пора в свою комнату.
Я взглянула на часы. Минуло только два часа пополудни.
Но я послушно поднялась. С недавних пор, отец стал мне чужим человеком. А может, всегда и был? Моё беспрекословное послушание иногда сбивало его с толку, но на споры у меня просто не было душевных сил. Я кивнула на прощание графу, и покинула гостиную.
17.
Мы приехали во дворец, когда сумерки сгустились над городом.
Слуги в ливреях поспешили помочь нам выбраться из экипажа.
Дворец был ярко освещен. Я скинула капюшон накидки и оглядела здание, восхитившись его величественной красотой
Отец властно повел к входу. Мне так и не удалось еще раз порадовать глаз безупречной архитектурой.
Мы вошли.
Белоснежный холл, мраморные колонны, красные ковры на лестницах, блестящий паркет, все было именно так, как я помнила. Слезы умиления замерли на ресницах.
Мимо прошествовали две княжны, и окинули меня взглядом, весьма пренебрежительным. Я подобралась, девушки неожиданно развернулись, будто случайно заметив меня, и одна произнесла:
- Боткина? Анна Петровна? Боже мой, какая встреча!
- Я слышала, - вступила вторая, - вас похитил горец? Долго вы пробыли в его плену? Вам понравилось?
Княжны переглянулись, и захихикали.
- Как вам не стыдно, барышни! – заступился за меня граф, явившейся из неоткуда, - Анна Петровна лишилась на Кавказе сестры!
Он галантно подхватил меня под руку, и отвел в сторону.
- И еще кое-чего лишилась! – услышала я в след едкое замечание.
Граф стал свидетелем моего унижения, покраснел и ускорил шаг.
- Желаете выпить? Сегодня дают чудесное вино…
- Не надо, Алексей Владимирович… - выдохнула я.
- Не понял, - смутился он, - что вы имеете в виду?
- Не стойте рядом. Это только мой позор.
Михайлов молча взял с подноса два бокала красного вина и подал мне один.
- Я готов поддержать вас, сударыня. Как и обещал еще до начала нашего путешествия…
Я благодарно улыбнулась ему, и поискала глазами отца.
Трудно было не заметить, как от него откровенно шарахались бывшие друзья. Меня просто сторонились, графа едва замечали. Мы были явными изгоями, и уверена, я была не одинока в своем мнении.
Целенаправленно, к нам, огибая притихшую публику, павлином шел министр. Он учтиво поклонился графу, мне и подошедшему отцу, сообщил, что монарх нас ждет.