Кирилл смотрел поверх меня, словно меня и не было здесь, с ним рядом.
- Граф, мне бы хотелось на воздух… - неожиданно нашлась я, желая побыстрее скрыться от сотен любопытных глаз.
Михайлов извинительно кивнул Кириллу, и повел меня в сторону террасы.
Только сейчас я краем глаза заметила предмет интереса капитана. Он сверлил взглядом Казбека. Между ними ощущалось напряжение, словно между двумя хищниками, что случайно нашли обездвиженную жертву.
Я поспешила покинуть зал. Граф шел рядом, бережно поддерживая мою руку. Мы вышли на террасу, от которой вели каменные ступени в небольшой парк.
Мои щеки горели, я приложила холодные пальцы к лицу.
- Так значит, капитан действительно шпионил, - выдохнул граф, - признаться, я был уверен, что он помогает вам исключительно ради того, что бы заслужить ваше расположение…
- Не все так благородны, Алексей Владимирович, - грустно отозвалась я.
Михайлов промолчал.
- Алексей?
- Да.
- Вы не могли бы взглянуть, освободился ли отец? Мне очень хочется домой…
Граф кивнул, нежно погладил мою руку, и двинулся в зал.
Я наслаждалась наступившей тишиной. Безусловно, я понимала, что долго одна не останусь здесь. Один из преследующих меня хищников отметит появление графа в зале, и явится сюда. Мне хотелось верить, что Кирилл опередит Казбека.
Я медленно пошла по аллее, усаженной декоративным кустарником. И когда успела прийти весна? На дворе стоял конец апреля. Воздух был наполнен ароматом цветов.
Позади послышались шаги.
Я оглянулась.
Меня преследовал Кирилл. Мой хищник.
- Это не разумно, Аня, гулять здесь одной, - едва настигнув меня, сказал он.
- Я не одна. Сейчас прейдет Алексей.
- Вижу, вы с ним стали очень близки?
- Верно.
Подул резкий ветер, я обхватила себя руками, желая скрыть дрожь. Зачем он пришел? Почему молчит? Почему не скажет, что не пытался меня использовать?
- Наш общий враг еще не остановился, - начал Кирилл, - тот, кто виновен в смерти Татьяны, и Калугиной, еще появиться. Ты должна быть очень осторожна…
Я горько усмехнулась. Он больше не обещает быть рядом?
- Мне не нравится, что Казбек здесь…
- Зачем ты врал мне?
Кирилл замолчал.
- Тебе нечего мне сказать?! Почему ты молчишь? Скажи, что ни будь!
- Аня, я не имею права говорить тебе правду… это не моя тайна.
- Очень удобно, правда? А эта Калугина – правда, была твоей любовницей?
- Я был в нее влюблен.
Словно пощечина.
- Влюблен?
- Но она любила моего брата – Антона. И рассказывала ему многое, чего не следовало…
- Не надо втягивать сюда Фомина! Он не способен на то, к чему ты ведешь! Антон не мог ее убить!
- Тебе проще поверить в то, что я ее убил? – вспылил он.
- Теперь я могу поверить во все, что мне скажут о тебе… - на удивление, я держалась. Ни слезинки, ни истерик.
Он стоял на расстоянии вытянутой руки, и не пытался приблизиться.
- Ты меня предал, единственный человек, которому я доверяла…
- Так было нужно, - просто сказал Кирилл.
Мой капитан сказал больше, чем я могла вынести. Боль разочарования медленно наполняла мою душу. Он выполнил свое задание и забыл обо мне.
- Я больше никогда не хочу тебя видеть, - сказала я.
- Аня, - выдохнул Кирилл и попытался меня обнять.
Я не позволила.
- Анна Петровна! – послышался голос Михайлова.
- Иду, Алексей Владимирович, - отозвалась я, еще раз взглянула на Кирилла, и покинула темную аллею.
Граф Михайлов стоял на ступеньках, вглядываясь в сумрачную аллею. Он улыбнулся, при виде меня.
- Ваш батюшка освободился, и готов ехать домой.
Я кивнула и облокотилась о руку графа.
Мы миновали зал, и вышли на улицу. Нас уже ждал экипаж.
Граф помог расположиться мне, попрощался с папенькой.
Экипаж двинулся с места. Я взглянула на отца. Тот, казалось, избегал моего взгляда.
- Папа? – позвала я.
- Да? – отозвался он, не отрываясь от окна.
- Почему Николай не поехал с нами?
- Я отправил его к моей матери.
Признаться, такой новости я не ожидала.
- К бабушке? Когда?
- Его поезд ушел сегодня утром.
- Зачем ты его туда отослал?
- Там он будет в безопасности….
Все внутри меня болезненно сжалось. «А как же я?» хотелось мне спросить. Мой отец совершенно меня не любит…
Он взглянул не меня впервые, с момента нашей встречи на Кавказе. Я увидела его глаза.
- Дочка, - он сжал мои руки в своих, - я должен был сказать тебе раньше… но теперь уже не важно… одним словом, мы разорены.