На светлой коже мужчины очень четко проступали голубоватые вены. Они виднелись повсюду – перечеркивали руки до локтей, вырисовывались на шее и даже виднелись на животе, ближе к паху. Тим трогал их пальцами, а затем губами, ощущая упругую мягкость.
Почему-то не было страшно, на самом деле довериться оказалось очень просто, как будто так и надо, словно он всю жизнь этого ждал. Поэтому он не воспротивился, а лишь едва слышно вздохнул, когда Петро осторожно стал высвобождать его от оставшейся одежды.
Но голым чувствовать себя было стыдно вдвойне, и Тим ужасно смутился, испытывая острое желание не то прикрыться, не то провалиться сквозь землю. И только новый тягуче-сладкий поцелуй вернул ему былую уверенность.
Он сам, по собственной инициативе соскользнул на пол и обнял мужчину за талию, притягивая к себе и утыкаясь лицом в его живот. Он чувствовал, что Петро это нравится, и безумно радовался тому, что может сделать ему приятно. Желая продлить это ощущение, Тим уже смелее приспустил его брюки, чуть замешкавшись и разглядывая чужой член. Терпкий мужской запах немного смутил, но неприятным не показался. Петро вздрогнул и резко выдохнул сквозь сжатые зубы. Он наклонился к парню, ласково обхватив ладонями его лицо и бережно целуя, чтобы прогнать все его страхи.
- Не надо, Тима, - тихо прошептал он. – Если ты не хочешь, не надо.
- Я хочу, - сглотнул парень, прильнув к нему всем телом и глядя в глаза. – А ты не будешь надо мной смеяться, если…
- Обещаю, - и новый поцелуй в губы, влажные и уже чуть припухшие, манящие к себе так сильно, что нет сил удержаться.
Решившись, Тим медленно провел языком по всей длине возбужденного члена, чувствуя бешеный ритм своего сердца и незнакомый будоражащий вкус на головке, наслаждаясь тихим вздохом своего любовника. Но он плохо представлял, что делать дальше, зная только основной момент – его следовало взять в рот. Испугавшись, что его начнет тошнить, Тим не стал вбирать его глубоко, а лишь втянул щеки, пропуская между ними головку члена и неумело лаская его языком. Он старался как мог и не знал, правильно ли делает, поэтому поднял вопросительный взгляд на Петро. Вид парня, стоящего на коленях и ласкающего мужчину своими губами, чуть не свел его с ума – он резко подхватил его под мышки и обнял, неистово целуя, подчиняя и властвуя над ним, прижимая его к дивану и наваливаясь сверху. А потом чуть отстранился, приподнимаясь, и нахмурился:
- Прости, я не должен был так…
Вместо ответа Тим погладил его по щеке – немного шероховатая кожа царапала ладонь, так как щетина была совсем свежей. Провел большими пальцами по русым бровям, светлым длинным ресницам, тоненькой линии, пересекающей горизонтально лоб.
- Кажется, я люблю тебя.
Слова вылетели раньше, чем он успел подумать, но внутренние метания Тим отклонил – это было правдой. Вот только он не знал, нужны ли эти чувства его капитану. И не испортил ли он все, сказав об этом так рано.
А тот приподнялся, садясь на диване и медленно заводя руки за шею. Он снял то, что висело на ней – маленький серебряный крестик, и надел его на пораженного Тима.
- Пусть он хранит тебя.
А потом сцеловывал слезы с его щек, шептал что-то на ухо горячо и нежно, улыбаясь в ответ на счастливую улыбку Тима, и вновь прижимал его к груди, переживая этот момент вместе с ним.
Прикосновения обжигали и дарили чувство невесомости, Тиму казалось в этот момент, что разум его постепенно отделяется от тела. Он чуть слышно, откровенно стонал, не контролируя себя, и раздвигал ноги, позволяя готовить себя к чему-то гораздо большему, тому, что свяжет их в одно целое.
И была боль, которая, казалось, разорвет на куски, и был хаос в мыслях, и сладкая дрожь охватывала тело во время особо сильных движений внутри. Где-то за окном завыла сигнализация; давно село солнце; до боли впивались ногти в тугую плотную ткань диванной обивки.
И было блаженство, томное, искрящееся, как налитое в хрустальный бокал шампанское. Когда отпустили последние судороги оргазма и накатила истома, Петро смог, наконец, приподняться на локтях, с беспокойством глядя ему в глаза.
Тим тяжело дышал, запрокинув голову со встрепанными светло-русыми волосами, влажными от пота. И улыбался, чуть-чуть, краешками губ, но более искренней улыбки мужчине видеть не доводилось. Он наклонился и поцеловал его, чуть касаясь разгоряченными губами, словно благодаря за случившееся.
Оба не могли найти слов, да и не хотелось разговаривать вовсе. Петро потянулся, чтобы включить ночник, и вся комната погрузилась в его мягкий свет. Он ложился бликами на паркетный пол, лакированную поверхность мебели и их тела, сплетенные между собой.
Тим пошевелился и попытался привстать, но вдруг сморщился и зашипел сквозь зубы.
- Что? Больно?
- Нога онемела, - улыбнулся парень. – Неудобно здесь.
Они тихо рассмеялись, пытаясь подняться с неприспособленного для взрослых развлечений дивана.
- Я ненадолго в душ. Подожди меня, - сказал Петро, натягивая брюки и наклонившись, чтобы провести рукой по его шее, стирая капли пота.
- Хорошо, - Тим проводил его глазами и тоже встал, чуть морщась, но уже далеко не из-за сведенной ноги.
Оказывается, в этой комнате было зеркало. Не во весь рост, но довольно большое, и парень удивленно стал рассматривать себя в нем. На миг ему показалось, что отражение ничего общего с ним не имеет – серые глаза возбужденно блестели, раскраснелось лицо, а на шее виднелась пара бледно-красных отметин, едва заметных, но выдающих их происхождение с головой.
Тим всегда ходил, ссутулив плечи, невольно казавшись еще меньше с виду, чем он был, но сейчас хотелось их расправить и вдохнуть полной грудью.
Он немного замерз, и пришлось одеться, к тому же, казалось неприличным ходить в чужом доме без ничего. Закончив с этим, парень побродил по комнате, разглядывая ее, но вскоре снова сел на тот же диван, дожидаясь Петро. Но того все не было, и Тим вдруг неожиданно услышал, как во входной двери поворачивается ключ.
Он вышел в прихожую и с удивлением уставился на вошедшего. Молодой парень очень приятной внешней наружности так же удивленно и оценивающе взглянул на Тима, непонимающе хлопая глазами:
- А ты кто?
Тим мог бы задать ему тот же вопрос, но не стал, слова почему-то застряли в горле.
- Петро мне не говорил, что у нас сегодня гости, - продолжал незнакомец. – Я тебя раньше не видел.
И тут Тиму пришла в голову догадка, сама мысль о правдоподобности которой резала как ножом. Он опустил голову и тихо спросил все так же смотрящего на него парня:
- А разве вы с ним… все еще вместе живете?
- Конечно, вместе, - рассмеялся тот. – Куда бы мы друг от друга делись. Эй, ты чего?
Но Тимура уже и след простыл. Наспех обувшись и прихватив куртку, он ринулся прочь из этого дома, изо всех сил пытаясь сдержать душащие его изнутри слезы.