- Неужели тебе ничего не нравится в Иргаре?
Я перевела взгляд на Дженни.
- Ты что, шутишь? Нет, конечно. Мне ничего в нем не нравится. Ни-че-го! Вот если бы профессор дал задание рассказать, что мне не нравится в этом белобрысом, - я мечтательно вздохнула. – Я бы целый реферат написала с расшифровкой.
- И что ты собираешься делать?
- Еще не знаю.
Я села в постели, впиваясь ногтями в голову и с силой почесала зудящую кожу.
Больно. Но именно этого я и добивалась. Мне надо было очнуться, встряхнуться и работать дальше. Не время паниковать и опускать руки.
- Для начала надо сделать доклад по зельям. А потом… потом подумаю.
С докладом я провозилась часа два.
В итоге оказалось, что мы с летуном оба оказались не правы. Для зелья не использовались водоросли. Ни Красного моря, ни Белого озера. Совсем!
С одной стороны обидно, что я ошиблась. Но с другой, как же приятно, что и всезнайка Иргар промахнулся.
Плохо было то, что мы так на этом зациклились. Уверена, не начни мы спорить, с пеной у рта доказывая кто из нас прав, все сложилось бы иначе. Возможно бы мы даже выиграли.
И снова профессор Мэдоу оказалась права. Нашу бы энергию да в верное направление.
- Ты на ужин собираешься? – спросила Дженни, крутясь перед зеркалом.
На ней была привычная форма: блузка, юбка и жилет. Но девушка приколола к груди небольшую брошку. Вышло довольно симпатично.
Выходит, права я оказалась в чувствах подруги к Оуину.
Мысль о бывшем друге и напарнике заставила нахмуриться.
«Надо будет всё-таки с ним поговорить и все выяснить. Пусть только немного успокоится».
- Попозже, - отозвалась я, продолжая гипнотизировать чистый лист бумаги. – Иди без меня.
Именно на этом листочке мне надо было написать пять качеств, которые мне нравились в летуне. Но как бы я его ни гипнотизировала, ничего придумать не могла.
- Хорошо.
Дженни ушла, а я с тихим проклятьем откинулась на спинку стула.
Ведь это так легко – взять и соврать. Написать что-то и успокоиться. Я же сказала Иргару, что совру, что придумаю что-то. Сказать-то сказала, а написать никак не могла.
Рука почему-то не поднималась.
Потерев лоб, я закрыла глаза, пытаясь успокоиться.
Айран Иргар. Белобрысый летун, что мне в нем нравится?
Ничего? Или всё-таки…
Я была одна в комнате, так что можно было успокоиться и признаться. Хотя бы самой себе. Ведь было что-то… точно было. То, что я все эти годы тщательно прятала и скрывала от всех. В первую очередь от себя.
Что мне в нем нравится?
Ответ нашелся сразу. Стоило только приоткрыть собственное сердце и позволить себе слабину.
Улыбка. Иргар так редко улыбается. Большей частью ходит с равнодушной миной на лице, осматривая всех вокруг высокомерным взглядом.
Но ведь были моменты, когда он искренне улыбался. По пальцам пересчитать, но были. Искренне, ярко. И это похоже на лучик солнца, что выглядывал из тьмы.
Улыбка сразу преображала его лицо. Исчезала надменность, холодность. Даже лед в глубине глаз таял.
Улыбка.
Я со вздохом открыла глаза.
Конечно, я этого не напишу. Уж лучше соврать.
Схватив карандаш, быстро, стараясь не думать и не зацикливаться, написала четыре слова: упорство, работоспособность, уверенность, сила и…
Нейтрально, честно и равнодушно. То, что нужно.
Пятое никак не находилось.
Постучав карандашом по столу, я аккуратно вывела последнее качество: честность.
Надо отдать должное, Иргар никогда мне не врал, не притворялся и всегда говорил правду. Пусть неприятную, но правду.
Посмотрев на свои каракули, я сложила листок и спрятала его в страницах одной из тетрадей.
Все. Свой долг я выполнила. Теперь можно и ужинать.
***
В небольшой комнате в одной из башен замка было темно. Лишь тусклый свет светильника падал на стол, за которым сидел молодой мужчина.
Карандаш в его руке быстро выводил слова.
«Смелая. Искренняя. Яркая. Настоящая».
Секундная заминка.
Азгарец сжал карандаш так сильно, что он захрустел, лишь чудом не сломавшись.
«Пять черт каждого. Что вам нравится в вашем напарнике».
Иргар с шумом бросил карандаш на стол, взял листок и с хрустом смял его.
- Пять черт, - горькая усмешка исказила красивое лицо. – Всего пять черт. А мне хватит одного слова, - голос снизился, став хриплый и злым. - Что мне нравится в тебе, Ивилин Торбург? Ты… вся ты.
Бумага в его руке сжалась, покрываясь колючим инеем и темнея прямо на глазах.