Поднимаю трубку и чувствую тупую боль в грудной клетке, будто кто-то просунул в нее руку и всё внутри разворотил.
— Заяц, что за цирк? — спрашивает Ян ледяным тоном.
Глава 3.
— Я… Я просто хочу знать правду, — выдыхаю и прикрываю глаза.
Не дышу. Кажется, даже не живу.
Снова.
Как в тот момент, когда Паулина предложила разделить внимание моего Яна.
Стискиваю ледяными пальцами корпус смартфона. Чувствую, как напряжение давит на грудную клетку. Надо сделать вдох. Надо сделать… вдох. Я смогу его сделать, когда получу ответ. По-другому никак.
— Ты уже ее знаешь. Дальше?
Распахиваю глаза. Хватаюсь пальцами за горло. Скребу ногтями по нежной коже. Сдавленно вдыхаю воздух. Слишком сильно и глубоко. Начинает кружиться голова.
— Дальше? — повторяю за Яном.
— Да, Заяц, дальше. Я тебя слушаю.
Теряюсь. Шарю взглядом по нашей спальни и не могу найти ни одного подходящего слова.
В голову так некстати лезут совсем еще свежие воспоминания о том, как мы занимались с Яном здесь любовью. На кровати, подоконнике, просто на полу. Везде. Так долго как нам хотелось. Столько раз, сколько нам хотелось.
Я подчинялась Яну. Позволяла ему всё. Нежилась в его стальных объятиях. С любовью и нежностью выцеловывала его колючую щеку, виски, прикрытые веки, твердый квадратный подбородок. Прикасалась ладонью к широкой груди, слушала и чувствовала мощные удары любимого сердца.
А теперь…
— Я не знаю, что еще сказать, — шепчу.
— Заяц, сейчас у меня дохрена дел. Завтра приеду. Поговорим.
— Мы поговорим сейчас! — вскрикиваю и тут же пугаюсь такой своей яркой реакции.
— Ты на эмоциях. Не имеет смысла, — отвечает Ян не терпящим возражения тоном.
Его немногословность никогда меня не обижает. Я принимаю ее так же, как и Ян принимает мою сентиментальность.
Но сейчас…
Сейчас меня ранит его спокойствие, ранит каждое скупое на эмоции слово. Кажется, будто бы ему всё равно на то, что сейчас происходит. Но на самом деле Ян просто вот такой.
Я согреваю его своими чувства и эмоциями, а он меня при надобности остужает своим спокойствием.
Правда, сейчас этот баланс не работает. Со мной не работает.
— А завтра они уже улягутся, по-твоему?
— Отчасти.
Меня колотит. Так страшно колотит, что даже не знаю, куда себя деть. Мечусь по комнате как неприкаянная. Вся выдержка осталась там, за столиком кофейни, где я встретилась с Паулиной. А теперь меня просто рвет на части.
— Почему ты мне ничего не сказал? — шепчу в трубку.
— Знал, как ты отреагируешь, — снова четкий сухой ответ.
Мне не легче. Совсем.
В груди ноет. В переносице жжет.
Ощущение, что мой мир кусок за куском продолжает разваливаться только усиливается. И я не знаю, что делать. Не знаю, что для меня теперь будет значить открытое присутствие Паулины в нашей с Яном жизни.
Но совершенно точно я знаю только одно, терять Яна не хочу. Он — мое всё.
Мой первый мужчина.
Моя первая настоящая любовь.
Моя каменная стена.
Моя тихая гавань.
— Значит, ты и не планировал меня посвящать во всё это? — задаю следующий вопрос.
Душу любые эмоции, чтобы выиграть немного времени и прояснить ситуацию.
— Нет, — звучит, как всегда, коротко и чётко. — Не сейчас уж точно.
Останавливаюсь посреди спальни, прикрываю глаза.
Все вокруг утверждают, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Сейчас бы я серьезно поспорила на эту тему.
Правда Яна не просто горькая, она ядовитая и обжигающая. Несется по моим венам, стискивает сердце. Отравляет. Убивает. Бьет в затылок.
— Завтра я буду дома, — повторяет. — Поговорим. И без глупостей, Заяц, понятно?
Я кусаю губу, пытаюсь справиться с очередным приступом самой натуральной истерики. Мне тоже хочется быть такой, как Ян. Уравновешенной, уверенной и не привыкшей что-то делать на эмоциях.
Но я не такая и вряд ли стану другой. Если люблю, то всем сердцем. Если ненавижу, то отчаянно и до жгучих слез. Иногда даже удивляюсь, что такого во мне разглядел Ян, раз уж захотел меня сделать своей женой?
— Заяц? — снова зовет меня Ян.
— Я здесь, и я всё поняла, — отвечаю и чувствую, что из-за непролитых слез у меня заложило нос.
Ян больше ничего не говорит, просто завершает звонок.
Я давлюсь всхлипом и оседаю на пол. Прижимаюсь спиной к изножью кровати и пытаюсь прийти в себя.
Страшно даже просто подумать о том, что будет завтра. Страшно не из-за разговора, а из-за того, что Ян, как всегда, посмотрит на меня своим прямым тяжелым взглядом и со спокойствием опытного палача вдруг скажет, что его любовь прошла и я свободна.
Притягиваю колени к груди и невольно поджимаю пальцы на ногах. Мне становится больно и холодно от одной только этой мысли.