Она легла и замерла, а пекарь тут же прикрыл ящик крышкой. Когда не в меру красивый мужчина вошёл в лавку, девушка запоздало подумала, что это вполне могло быть специально спланировано супругами: вампиры предлагали золото за информацию о свободных девушках и вдовах, а подобная «случайность» не случайна.
Сердце отчаянно колотилось в груди, разгоняя кровь до шума в ушах, и было трудно услышать, что творится в лавке.
– Как обычно, господин? – скрывая дрожь в голосе, вежливо спросила пекарша.
– В двойном размере, – ответил бархатный голос, вызвав в Дарине тряску уже другого рода, ранее неизведанную: мурашки побежали по коже, стекаясь в тугой тянущий узел между ног, вынуждая сдвинуть колени крепче. – И предложите ещё что-нибудь из сладкой выпечки… что это там у вас? – поинтересовался он, когда девушка почувствовала, что ящик вместе с ней подняли.
– Это ошиблись с адресом доставки, господин, – узнала она голос пекаря.
– Да, что-то я стар стал, господин, кхе-кхе, не тудой отвёз… Видимо, совсем слеп стал… – этот скрипучий тембр был Дарине незнаком.
– Откройте! – последовал незамедлительный приказ.
Ящик опустили, крышка скрипнула, и девушка замерла, закрыв глаза, затаив дыхание и стараясь не дрожать: может быть, так она сойдёт за покойницу?..
– Что это? Труп? – прозвучал чарующий голос совсем близко, и Дарина чудом сдержалась, чтобы не посмотреть на его обладателя: томление усилилось.
– Это кукла, господин! Видите? Просто кукла. Я слышала, такие в столице нынче в моде… – голос пекарши предательски вибрировал, выдавая обуявший ту ужас.
– Хм… А вонь как от покойника…
– Это из-за волос, господин, – не сдавалась девушка. – Волосы таких кукол делают, срезая пряди с трупов… Видимо, эти принадлежали уже разлагающемуся мертвецу…
– Какая мерзость! Закройте, пока всё здесь не провоняло! Не хочу, чтобы кровь моих невест отдавала подобной падалью. Пусть лучше будет сладкой, как ваши булочки…
– Вы правы, господин, – наигранно хихикнула пекарша, и в её тоне проскользнуло облегчение.
Крышка громыхнула и накрыла ящик. Дарина, наконец, смогла выдохнуть. Где-то на самом краю сознания она почти пожалела, что этот великолепный мужчина не раскусил её затею. И лишь осознание того, что, как бы ни был красив хищник, природы его это не меняет, заставляло её лежать смирно и не шевелиться, пока пекарь с возницей грузили ящик в повозку.
Дорога до лесничества была долгой. К счастью, когда опасность встречи с вампирами миновала, старик-возница сделал привал, высвободив девушку из заточения и позволив смыть смрад в ручье. Он оказался вполне неплохим дядечкой, чем-то напоминающим Дарине отца.
Девушка заплатила ему ещё пару монет, чтобы он довёз её прямо до развилки с просёлочной дорогой, ведущей к её родовому гнезду, и пешком прошлась, ностальгируя о детстве, припоминая, как они с отцом-лесником облазили всё в окрестностях и знали каждый кустик.
Мачеха встретила Дарину без радушия. Узнав о смерти лекаря, передёрнула плечами: мне, мол, какое дело? Тридцать пять ей исполнилось в прошлом году, и под закон она больше не подпадала. Сразу выгнать падчерицу из дома ей не позволили продемонстрированные той драгоценности.
Пронырливая тётка тут же сменила тон на елейный и выпросила у «доченьки» колье с большими камнями. Ей казалось, что такая вещица может стоить дорого, хотя Дарина помнила, что за него Юркерт отдал монет меньше, чем за выглядевшие простовато серёжки.
На следующий день, утром, стало понятно, что Дарина беременна. Сама девушка готова была списать на простое недомогание от нервов, но мачеха, ощупав ставший жёстким низ живота, стояла на своём: у Дарины будет ребёнок.
И это в корне меняло дело.
Юркерт, хоть и был простого происхождения, однако за годы лекарствования дослужился до младшего дворянского чина, который давали состоятельным горожанам, чиновникам и купцам. Что ещё было хорошо, что этот чин переходил по наследству. А значит, если у Дарины будет сын, то он по рождению становился аристократом.
И тогда на его мать, одинокую вдову, не распространялся закон о блуде, сын как бы становился её опекуном до достижения совершеннолетнего возраста: а урождённые аристократки по умолчанию не могли быть блудницами, имей хоть сотню любовников. А если кто-то имел наглость сомневаться, вполне мог быть вызван на дуэль чести: дамы в подобном действе не участвовали сами, они просто нанимали головорезов, и наглеца убивали в ближайшей подворотне.
Приглашённая старая повитуха и местная ведьма по совместительству, воя на разные лады непонятную тарабарщину, подтвердила: будет мальчик!