– Я не так красива теперь, – сказала она, тихо всхлипывая.
– Ты прекрасна, милая. Для меня ты лучше всех!
Глава 42. Я счастлива
Восемь лет спустя
Маша
День выдался суматошным. Вроде, всё предусмотрели. Приехавшие гости были размешены. Шикарные столы ломились от еды, кухня выглядела, как место побоища: кипящие котлы, крутящееся на вертелах жаркое, горы овощей, фруктов, выпечки и бегающие туда-сюда под предводительством главной поварихи с огромной поварёшкой помощники.
Я только сунула туда нос и сразу ретировалась. Всем заправляла мадам Фаррелл, ценные указания давала леди Алисия, я же не могла найти себе места, чтобы на время скрыться от всех. Столько народу понаехало. Просто жуть. Все пока готовились у себя в комнатах, по коридорам шастали горничные, камеристки, ещё какие-то жутко спешащие личности, с выражением бесконечной задумчивости на лицах. Прямо министерство какое-то в конце года перед отчётным периодом. Я хмыкнула, найдя сравнение забавным.
Ставшие в последнее время модными платья с огромными пачками было неудобно носить. Я не вписывалась в повороты и всё больше нервничала. Мне надо было только передохнуть. Я волновалась за Лиззи, но не хотела смущать девочку. Там и без меня была куча помощников. Да ещё и подружки. Мы с ней ещё дня два назад душевно проговорили весь вечер. А до этого месяц ушёл на подготовку. Я вздрогнула, вспомнив продавцов магазинов, портных, обувщиков, ювелиров. Я чуть не спятила.
Вдруг меня цепко схватили за запястье и втянули в полумрак небольшой комнатки. Она была слишком мала для спальни, гостевой комнаты или ещё чего, но достаточно большой, чтобы поместить туда стол и удобное кресло. А также небольшой шкафчик с особо любимыми книгами.
– Наконец-то.
Сильные руки просто вдавили моё тело в крепкую грудь. А губы были захвачены в плен. Жаркий, глубокий, влажный поцелуй отключил мозг. Привычно обхватила шею руками и потёрлась грудью.
– Как же я соскучился по тебе, моя красавица, – простонал мужчина, наконец-то дав мне вздохнуть, а затем расщедрился на лёгкие, как крылья бабочки, поцелуи, что нежнейшими лепестками осыпались на мои плечи и полуобнажённую грудь, с которой стянули косынку.
– Ты сумасшедший. Сейчас не время. Ох! – вырвалось у меня, когда подсадили на стол и с энтузиазмом стали поднимать пышную юбку. – Генри!?
– Помоги мне снять это орудие пытки, Маша, – возмутился муж, запутавшись в ворохе шёлка и кружев.
Я справилась быстрее. Каркас, юбки, панталоны – всё улетело в угол. Стоило мне открыть рот, чтобы возмутиться творящимся безобразием, чудесным образом мой рот оказывался несвободным. Я так любила эту игру языками. Покусывание, посасывание губ. Генри умел целоваться, а я любила, когда он меня так целовал, словно упивался мной и не мог насытиться.
Я на столе, ноги широко раздвинуты. Пальцы нежно собрали липкий сок возбуждения, сочащийся из лона.
– М-м-м, такая вкусная, моя девочка, – простонал муж, слизывая с пальцев блестящую влагу и целуя меня в губы, давая почувствовать свой собственный вкус. Щёки обдало жаром. – Я так люблю твой румянец. Меня восхищает, что ты после стольких лет так восхитительно краснеешь.
Головка твёрдого ствола кружила по промежности, только дразня вход, но не проникая. Лоно уже отекло от прилива крови и пульсировало. Я жаждала почувствовать его в себе. Чтобы заполнить вяжущую пустоту внутри.
– Генри!? – всхлипнула я, прижимаясь к мужчине, но он не давался мне, всё дразнясь.
– Что, милая? – выдохнул мне в ухо муж. Горячий воздух подействовал оглушающе, заставляя содрогнуться всем телом.
– Ты издеваешься? – пробились раздражающие нотки.
– Совсем чуть-чуть, – тихо рассмеялся Генри.
– Или ты сейчас же возьмешь меня на этом грёбаном столе, или… Ох! – задохнулась я от наплыва ощущений.
– Да, родная, – начал двигаться во мне этот невозможный граф.
Не знаю, как я выглядела после того, что устроил негодник в моём убежище, которое он называл «шкафом леди». Думаю, что не очень, поэтому быстро ретировалась в нашу спальню, чтобы переодеться и привести себя в порядок.
– Он точно ненормальный, – сказала я зеркалу, в котором отражалась красивая брюнетка с блестящими локонами, обрамляющими лицо и сверкающими глазами. Скулы алели, губы припухли и стали пунцовыми. В зеркале отражалась удовлетворённая, счастливая женщина.
Глубоко вздохнула и рассмеялась. Надо выходить. Я всё же здесь хозяйка.
Сегодня день помолвки Лиззи. Ей шестнадцать. Она выросла очень красивой и умной девушкой. К ней сваталось много мужчин, но она выбрала молодого шотландца, племянника Алекса. Красивая пара. Главное, что любят друг друга.
Сыну уже четыре года. Он сейчас со своей гувернанткой находится в детской комнате, где играли ещё несколько таких же маленьких лордов и леди.
Я обожала Деймона. Моё чудо, мое сокровище. Которое чуть не стоило мне жизни. Роды прошли не очень удачно. Послеродовая лихорадка милостиво оставила мне жизнь, но не давала больше надежды на продолжение рода. Генри и не переживал по этому поводу. Он был так напуган, что даже запретил говорить на эту тему. Я решила не гневить судьбу сожалениями.
Вспомнила своё возвращение. Как долго и болезненно мы пытались любить друг друга не так отчаянно. Отпустить страх потери. Начать всё с нуля. У нас получилось.
Алекс тогда привёз документы, подтверждающие, что я являюсь дочерью лорда Маккензи, главы клана Маккензи. Не законной, но признанной. Самого якобы отца уже давно не было в живых, как и неизвестна была судьба его любовницы, которая якобы вышла замуж и уехала на континент. Подтверждение было получено от старой леди Маккензи, бабушки. Короче, вот такая вот легенда, которую проглотили. К тому же, если принять легенду за правду, то я оказалась в близком родстве с Кэмпбеллом.
До рождения Димы мы ездили в Дамфрис каждый год. Я познакомилась с очаровательной женой Алекса Бригиттой. Умная, со взрывным характером и очень добрым сердцем, она покорила нас сразу. У них росли близнецы-мальчишки и дочурка с огненно-рыжими волосами, как у матери.
Артур был женат. Жена умерла в родах. Сына воспитывала его мать. И до сих пор он не проявлял никакого желания жениться вновь.
Генри до сих пор ревновал его ко мне. Может быть, он был и прав. Но я считала Артура хорошим другом нашей семьи. Он нашёл зачинщика моего похищения и покушений. Леди Кент выдала всех. Сама она находилась под домашним арестом, пока ждала решения её судьбы, но заболела и умерла от воспаления лёгких. Семью преследовать не стали, как и озвучивать имя виновного. Мне и не нужно было этого. Меньше знаешь – спокойнее спишь.
На кладбище больше я не ходила. Не было никакого желания себя искушать. Я бы не вынесла разлуки с любимым человеком, и, тем более, не желала, чтобы мой ребёнок рос без меня.
Лондон я тоже увидела, когда мы ездили в прошлом году на бал дебютанток. Я считала, что рановато для дочери. Но она так не считала. Причём она нашла своего суженого совсем не там, и это другая история.
Я спустилась вниз. Зал уже был набит битком гостями. Всё шло хорошо, пока мне не стало душно и всё не поплыло перед глазами.
Пришла в себя у себя в комнате с компрессом на лбу.
– Что случилось? – спросила я, заглядывая в синие бездонные глаза, в которых плавало безумное беспокойство. Генри целовал мою руку.
– Ничего страшного, ваше сиятельство. Вы просто беременны, – обрадовал меня доктор.
– Рожать здесь не буду. Ты пойдёшь со мной?
Муж знал, о чём я говорю и что предлагаю. Он крепко, с решимостью сжал мою руку. Только я знаю, что никогда не стану так рисковать, но мне нужна была уверенность, что он последует за мной, не думая, в то странное, пугающее будущее, о котором я ему так много рассказывала. Ему и Артуру, лет восемь назад.