Вся эта ситуация, которая сложилась в тот день, словно сжигала меня изнутри. Я не мог нормально спать, не мог нормально думать. Я винил себя во всем, что случилось с Анэн. И если я не смогу обратить заклинание Алена, то кристалл эмоция уничтожат. Ректор и Джек рассказали мне, что, как только битва закончится, кристаллы соберут, а затем при помощи маленького снаряда чистой концентрированной энергии уничтожат. И делается это для безопасности горожан и для прекращения мучений тех, кто заточен в этот камень.
Анэн… Ее воспоминания до сих пор у меня. Я помню, о чем она думала, чего хотела, и понимаю, что был настоящим дураком. Ну, почему я просто не сказал ей, что люблю ее? Что смотрю только на нее с первого дня нашего знакомства? Я бы мог быть рядом с ней, когда все это произошло, если бы я был честен с ней, и не был бы таким трусом.
Анэн, как оказалось, тоже любила меня. Грэя терпела, только чтобы я ревновать начал. А знаете, как он отреагировал, что она стала очередной жертвой? Пожал плечами и ушел. Словно она никто для него, а ведь он за ней ухаживал.
Плакала Мирэль, которая не ходит на учебу. Днем приходит иногда, сливает энергию в кристалл накопитель, а глаза опухшие из-за бесконечных слез. Мирэль очень любила Анэн, и потеряв ее, потеряла часть себя. Даже сказала, что, скорее всего, больше не будет учиться, ведь эта была их мечта на двоих – закончить учебу на боевых магов вместе. Я не стал отговаривать девушку, не стал говорить, что, возможно, Анэн снова будет жить. Зачем обнадеживать? Ведь у меня может не получиться.
Взгляд упал на барабаны, бас-гитару, колонки и микрофон, которые мы собрали, но я не запитал магией. Сразу вспомнил, как Анэн хотела послушать выступление, а я для нее так ни разу и не сыграл. Похоже, меня начало тошнить от самого себя. Или от количества алкоголя в крови. Пока не разобрался.
Подошел к аргитаре – той самой, которую я смог собрать воедино благодаря Анэн, и заиграл. Сам не знал, что играю, просто перебирал пальцами по струнам, а в голове вертелась фраза, что, возможно, скоро наступит конец света. Да, если мы не остановим демона, что весь мир превратится в пепел, а раз так, то я бы хотел в этот момент быть с ней.
«Если завтра мы умрем,
И превратимся в пепел,
Давай останемся вдвоем,
И будем наслаждаться этим.
Давай забудем обо всем,
Не думай ты об этом,
Ведь сейчас мы не умрем,
У нас еще есть время.
И даже завтра не спеши,
Не паникуй, не бойся,
Я рядом, и я твой мир,
Со мной и успокойся.
Руки трогают тебя,
Трогаешь и ты меня,
Вот это в голове держи,
Вот этим наслаждайся ты».
Незаметно для себя самого я начал сочинять. Отвлекся от существующих проблем, думал об Анэн и писал слова, подбирая мотив и ноты. Сначала писал что-то нежное, представляя ее глаза, кожу, длинные волосы, а затем вспомнил ее смех, искринку в глазах и понял, что нежная, или даже грустная песня ей не подходит.
Анэн взрывная, озорная и энергичная. Такой же должна быть и песня. Я уже стал подбирать новый мотив, как прозвенел будильник. Прошло три часа, энергия восстановилась, пора приниматься за свою кропотливую, но необходимую работу.
Ребята сидели напротив меня и наблюдали, как я, сидя на столе, держа карандаш в зубах, а в руках гитару, сочиняю новую песню. А я этого даже не заметил, сильно отвлекся.
– Новая песня? – спросил Серега, забирая у меня тетрадь с кучей перечеркнутых строчек, которые мне не понравились, так как они не характеризовали ни Анэн, ни мои чувства к ней.
– Все только в разработке, – отобрал я обратно тетрадь и залпом выпил остатки виски в бокале, чтобы налить новую порцию. – И эту песню я напишу сам, от начала и до конца. Она не для публики.
– Потому что она для Анэн? – вмешался в разговор Дэн, вставая с дивана и подходя к своей бас-гитаре. – Она для тебя много значила, но вместо того, чтобы нести вину одному, можешь все выплеснуть в музыку и поделиться этим с публикой. Так станет гораздо легче.