– Дело в энергии, – вдруг заговорил он. – И дело в том, что она оказалась не там, где ей положено быть. Ее надо вернуть на место.
– Но если мы это попытаемся сделать, то камень разрушится, – закончил я мысль главы академии. – А все потому, что камень хрупкий и не выдержит такого давления.
И тут мне в голову пришла идея. Я поднял глаза на ректора и тот, поняв, что я что-то придумал, приободрился. Очередная кружка с кофе, которую он держал в руках, полетела в угол. Похоже, ректор и сам догадался, о чем я подумал.
– Давление происходит слишком резкое, но что, если его растянуть на годы? – размышлял ректор. – Нам надо создать портал, зарядить камень координатами времени, например, на тысячу лет, и пустить по этому порталу. При этом нужно для камня три точки, чтобы после того, как давление станет не таким сильным, вернуть его обратно и закончить здесь, в нашем времени.
– И мотать лучше в прошлое, так сопротивление будет меньше, – закончил я мысль.
Не теряя времени, мы принялись за дело. Взяли камень, после чего выстроили путь, задали координаты, напитали их магией и пустили в ход. Прошло время, затем еще, и мы поняли, что все испортили.
– Надо было ставить не три точки, а две! – воскликнул я, ударяя кулаком о стол, который, в общем-то, не виноват в моей тупости. – Кто знает, где и в чьих руках сейчас оказался камень!
– Камень сейчас попал в темные времена. У нас даже записей никаких не осталось о том времени. Новое времяисчисление началось, когда были приняты несколько основных законов о нашем новом мире, а также были пойманы протестанты, которые нарушали баланс мира. Надеюсь, что на наше время это никак не повлияет.
– Черт! – только и смог ответить я. – Жаль девушку. Она не заслужила такого поворота событий.
А сам в мыслях надеялся, что это была не Анэн, а кто-нибудь другой, менее важный для меня. По остальным я не буду горевать так, как по Анэн. Возможно, я эгоистичен, но уж какой есть.
– Нам надо было путь напитать обратными координатами, тогда для камня в этом пути пройдет много времени, но вернется он обратно к нам. И путь надо напитать магией перевертывания, как мы делали до этого. Должно сработать!
Ректор кивнул, соглашаясь со мной, и мы принялись за работу. За тяжелую, кропотливую работу. Снова выстроили путь, нашли координаты. Все написали магией и заклинаниями, а затем пустили камень. Через мгновение он вернулся, и мы уже хотели расстроиться, что потратили кучу времени на очередной провал, но камень перестал светиться и треснул.
Свет, который до этого был внутри, вдруг вылился наружу, заполняя собой комнату. Я ничего не видел, даже когда все прекратилось, но прекрасно слышал дикий крик боли. Женский крик.
Посмотрев на пол, где лежал раньше камень, я увидел девушку. Честно, не знаю, как ее зовут, но точно знал, что раз на ней форма академии, значит это то, что нам надо!
– Сработало! – ректор выглядел уставшим, но радостным.
Он ринулся к девушке, которая продолжала кричать в позе эмбриона, пытаясь спастись от боли, и попытался успокоить. Недолго думая, он применил к ней какое-то заклинание, от чего девушка уснула и перестала кричать. Только ее тело периодически дергалось во сне.
– Невероятно! – глава академии подбежал ко мне и обнял. – Ты просто гений! Да кто же вообще додумается до такого сочетания магии в одном заклинании? Кто придумает такое безумие? Но это сработало! Нас не казнят, мы сможем вернуть остальных.
Я улыбался, слезы просились на глаза, но я сдерживался. У меня появилась надежда, что Анэн все же вернется ко мне. Почему надежда? Да потому, что один из камней я запустил в прошлое, и кто знает, как это может повлиять на настоящее.
– Да вы крутые, ребята! – в комнате возник Сережа, он накрыл спящую девушку пледом. – Только что звонил Дэн. Их задержали и сейчас ведут сюда, чтобы они показали, где именно находится наш дом.
– Уже не важно! – отмахнулся ректор. – После того, что нам удалось сделать, Императору придется нас выслушать и дать закончить преобразования. Мы вернем всех, кто заточен в камень эмоций.
В этот момент ворвались законники. Они застыли, увидя на кровати девушку, в моих руках очередной камень эмоций, и ректора, который улыбался и плакал от счастья.