– Ничего, ма, – отзываюсь моментально, Егора при этом в бок толкая. Пусть только попробует пожаловаться.
– Ну-ну, смотрите, не вздумайте опять ссориться, а лучше на кухню приходите. Я омлет готовлю, а вы пока салат нарежете. Отец через десять минут приедет, сядем все вместе поужинаем.
Она смотрит на нас выжидающе, но, ни я, ни Егор, подниматься не спешим. Правда, в отличие от меня, брат просто не сразу догоняет, чего от него требуют, потому что на экран телека залип.
– Давайте, зайки, ну, вы чего? – мама расстраивается из-за нашей реакции.
Она обожает устраивать совместные семейные ужины, вечерние посиделки в саду, ну, и прочие мероприятия, которые ей кажутся необходимыми. Мне тоже нравятся наши семейные традиции, но сегодня мозг занят абсолютно другими мыслями.
Егор тут же подрывается, улыбается маме и убегает на кухню. Я же нехотя плетусь следом, мечтая лишь о том, чтобы меня оставили в покое.
Глава 8
Лёша
Вдох. Выдох. Поехали.
По списку у меня сегодня пять учеников, но двоих я уже благополучно «откатал», поэтому осталось трое. Да уж, я и не подозревал, насколько это непросто – обучать других людей водить автомобиль.
Не то, чтобы работать в офисе и решать организационные проблемы автошколы проще, просто там другие задачи.
И сколько ещё мне придётся подрабатывать инструктором, неизвестно. Покровский уже выписался из больницы, но вместо того, чтобы выйти на работу, он выпросил у нас с Максом отпуск. Восстановиться, видите ли, ему на больничном до конца не дали.
Обо всём этом я думаю, сидя в рабочей машине возле дома одной из учениц.
Николай Николаевич – преподаватель ПДД и руководитель группы водителей дал мне список с номерами телефонов и адресами учеников. Каждому я звоню, сообщаю номер и марку машины, а также время, в которое начнётся занятие.
Спустя несколько минут ожидания дверь учебной «Калины» открывается, и на пассажирское сиденье сзади усаживается девушка.
– Здравствуйте, я немного задержалась, прошу прощения, – щебечет подозрительно знакомым голосом, и я нехотя отрываюсь от экрана смартфона.
– Здравствуйте, – отвечаю, всматриваясь в лицо рыжеволосой ученицы, – ничего страшного.
Да уж, у судьбы своеобразное чувство юмора: столько времени я боролся с навязчивой идеей найти девушку, а она таким неожиданным образом сама оказалась на моём пути.
– Елизавета… эээ… Александровна, – подсматриваю данные девушки в списке, который мне дал Ник Ник, – пересядьте, пожалуйста, вперёд.
Девушка пугается, думая, что я её за руль посадить собираюсь. Ага, аж два раза.
Занятие проходит абсолютно обычно: Лиза не умнее и не глупее остальных учеников. Единственное, что её отличает от серой массы претендентов на водительское удостоверение – моё желание неотрывно смотреть на девушку.
Нельзя сказать, что Лиза какая-то необыкновенная красавица – обычная симпатичная девчонка. Но я, словно заколдованный, не могу отвести от неё взгляд, как и во все наши предыдущие встречи. Не зря раньше в народе было поверье, что рыжие девушки обладают сверхъестественными способностями. Никогда не верил в подобную чушь, но теперь, глядя на Лизу, начинаю сомневаться.
После занятия подвожу Архипову к дому её родителей. Девушка уходит, а я ещё несколько минут сижу неподвижно и перевариваю наш разговор. От улыбки этой рыжей девчонки на душе становится тепло и спокойно.
Ну, точно ведьма!
Отогнав учебную машину на стоянку автошколы, возвращаюсь домой.
Надеюсь отдохнуть, но не тут-то было: дома меня встречает очередной скандал. Сестра и отец спорят о чём-то с таким рвением, словно это вопрос жизни и смерти.
– Нет, ты не можешь мне запретить! – вопит малявка где-то в районе гостиной, но её крик слышен даже на улице.
– Могу! – настаивает отец. Он обычно не многословен, и в спорах это качество особенно проявляется.
Я неторопливо открываю дверь и захожу в дом, искренне надеясь, что этот балаган вскоре прекратится, но не тут-то было.
– Мне скоро восемнадцать, я сама буду решать, что делать! – сестра продолжает биться в истерике. По обрывкам их разговора невозможно понять, что они делят.
– Ты живёшь в моём доме и за мой счёт, так что будь добра, успокойся! – цедит отец, делая ударение на слове «мой».
Обострённое чувство справедливости тянет меня вмешаться, но я всеми силами удерживаю себя в руках. Хотя искренне не понимаю, почему эта семнадцатилетняя мелочь позволяет себе так разговаривать с отцом.