— Я предполагала, что ты ешь в основном пасту с таким именем, как Данте. Или Паоло.
Он усмехнулся.
— Наша мама была наполовину итальянкой. Она выбрала нам имена. Меня назвали в честь ее отца. Мой отец был канадско-ирландского происхождения. Мы ели и то, и другое. Пасту. Мясо и картофель. Мама хорошо готовила.
— Понятно.
— Мне нравится. Теперь понимаю, почему ты сюда приходишь.
— О, — выдохнула я.
— Ты выглядишь удивленной.
— Я полагала, что ты слишком богат, чтобы наслаждаться простыми блюдами вроде этого.
— Мы выросли в семье среднего класса. Моя мама готовила еду каждый вечер. Хорошую, простую еду. Сейчас обстоятельства изменились, но я, конечно, могу оценить хорошую кухню. Я не сноб, Брианна.
— Большинство богатых людей такие.
— Я не большинство.
— Это очевидно. Но ты не должен быть здесь. Тебе здесь не место.
Он задумался, затем пожал плечами.
— Возможно, нет. Но ты здесь, значит, и я здесь. А теперь ешь свой ужин.
Удивленная его словами и тем, что он поделился со мной частичкой себя, я с наслаждением принялась за свой ужин. Мясо паяло у меня во рту. Подливка была густой и насыщенной. Картофельное пюре было взбитым, легким и содержало больше масла и соли, чем я обычно съедаю за неделю.
Данте ел с безупречными манерами, вытирая рот, неторопливо пережевывая, наслаждаясь скромной трапезой. Сделал глоток воды, наблюдая за мной.
— Ты медленно ешь, — заметил он.
— Да.
— Живешь одна?
— Не спросил об этом Каролину? — парировала я.
Он усмехнулся.
— Не успел.
Я не могла удержаться от смеха. Он был просто очарователен. На удивление приятная компания. Мы болтали только о простых вещах. О погоде. О свадьбе. Я удивилась, что он водил внедорожник. Красный.
«Легче найти в ряду машин», — сказал он.
Логично.
— Я живу со кошкой. Ее зовут Румба.
— Прости? Румба?
Я кивнула.
— Она большая ворчунья. Ненавидит всех, кроме меня, и терпит мое присутствие только потому, что я ее кормлю. Я нашла ее на помойке и принесла домой. Назвала ее так, потому что она была похожа на пылесос. Первое время ела все, что попадалось на глаза. И до сих пор ест, если дать ей полшанса.
Данте закончил трапезу, отодвинув пустую тарелку. Хихикнул над моим объяснением, а потом нахмурился, когда я отложила столовые приборы.
— Ты не собираешься доедать?
— Нет, я возьму с собой и разогрею на завтрашний ужин.
— Ты наелась?
— Эм...
Он прервал меня.
— Доедай. Я накормлю тебя завтра.
Я начала протестовать, и он наклонился ближе.
— Ешь, или я сяду рядом с тобой и накормлю тебя. Ты не уйдешь отсюда голодной. У тебя был долгий день, и тебе нужна еда.
— Ты очень властный, знаешь об этом?
— Я в курсе.
Взяв вилку, я снова принялась за еду. Я все еще была голодна, но его слова эхом отдавались в моей голове.
— Почему ты собираешься меня кормить?
— О, Пчелка. У меня такое чувство, что наши переговоры займут много времени. Видит бог, мне нужно есть, чтобы поддерживать силы. — Он подмигнул.
— Ты должен быть сварливым. Все описывают тебя как ворчуна, — ляпнула я, не подумав.
— Я и есть ворчун большую часть времени. Я не очень люблю людей. Ненавижу толпы, свадьбы и тому подобное. Я склонен указывать людям, что им делать, а им это не нравится.
— Это правда, — язвительно вставила я, указывая на свою тарелку.
— Но ты же ешь. Твои маленькие приятели в пекарне вытянулись по стойке «смирно», когда я сказал им, что делать. Большинство людей хотят, чтобы ими руководили, а у меня это прекрасно получается.
— Большое эго, — пробормотала я с набитым рот, уверенная, что он меня не расслышит.
— Мое эго — не единственное большое, что во мне есть, — ответил он, допивая свой кофе и игнорируя меня, когда я фыркнула.
— Что касается того, чтобы быть ворчливым с тобой, то мне это трудно. С тобой мне хочется улыбаться.
Я доела все, что могла съесть, и отодвинула тарелку. Он не стал спорить со мной и улыбнулся Глэдис, когда та убирала со стола.
— Еще кофе?
Он кивнул.
— Очень вкусный. Ваш пирог так же хорош, как и кофе?
— Даже лучше.
— Тогда два куска. Выберите сами, какие именно. Я все люблю.
Она ушла, довольная.
— Ты делаешь пироги? — спросил он.
— Нет, не получается тесто. Торты — да. Пироги — нет.
— Не проблема. Я предпочитаю торты.
— Полагаю, у тебя торжественное мероприятие или какое-то другое неотложное дело, для которого нужен торт? Это твое деловое предложение?
Мужчина подождал, пока Глэдис наполнит его чашку, поставит перед ним два больших куска пирога и уйдет. Затем наклонил голову, изучая меня.
— Частично, но мое предложение более... личное.
Его голос стал тише и ниже, чем раньше. Хрипловатый. Это прозвучало интимно. Его взгляд снова стал напряженным, а также горячим.
Я почувствовала, как по позвоночнику пробежала дрожь, не имеющая ничего общего с холодом, но имеющая отношение к нему.
— Л-личное? — переспросила я.
Он кивнул.
Я почувствовала, как мои глаза расширились.
— Я не продам тебе свою девственность.
Настала его очередь впасть в ступор.
ДАНТЕ
Это были последние слова, которые я ожидал от нее услышать. Я поперхнулся кофе, вытер рот.
— Прошу прощения?
— Моя девственность не продается.
Мне пришлось проигнорировать реакцию моего тела на то, что она произнесла слово «девственность». Я не искал девственницу. Вообще никого не искал — пока не увидел ее. Но теперь, зная, эту информацию, я хотел ее еще больше.
Я прочистил горло.
— Рад это слышать, но это не то, что я хотел с тобой обсудить.
— Что тогда?
— Ты упоминала, что у тебя много долгов.
— Я в курсе.
— Твой долг был чуть меньше двадцати семи тысяч долларов.
Брианна прищурилась, глядя на меня.
— Откуда ты знаешь?
— Захотел и узнал.
— И что значит долг «был»? Он все еще на мне весит.
— Теперь нет. Я его погасил.
Она в шоке уставилась на меня, медленно обретая дар речи.
— Прости, что ты только что сказал?
— Я погасил все твои долги. Теперь ты должна мне.
Я дал ей возможность обдумать эту информацию. Отрезал кусочек пирога и прожевал его, проглотив сладкий десерт. Он был хорош, но не такой вкусный, как торт Брианны.
— Во что ты играешь? — прошипела она. — Думаешь, что можешь погасить мой долг, сказать, что теперь я должна тебе, и ждать, что сделаю все, что захочешь?
Она огляделась по сторонам.
— Это что, шутка?
— Нет.
— Ты появляешься в пекарне, где я работаю, раздавая приказы сотрудникам, приглашаешь меня на ужин, каким-то образом узнаешь подробную личную информацию обо мне. И после этого осмеливаешься оплачивать мои долги и заявляешь, что теперь я должна тебе?
Она откинулась на спинку кресла, ее лицо побледнело.
— Кто ты, твою... блин, такой?
Я сдерживаю смех. Даже расстроенная, она не сквернословила.
— Я собираюсь стать твоим лучшим клиентом. Хочу, чтобы ты испекла мне несколько тортов.
Девушка начала смеяться.
— Ты сумасшедший, — сказала она. — Законченный псих.
— Нет, совершенно здравомыслящий. Я просто знаю, чего хочу. А хочу я тебя.
Она моргнула. Огляделась. Моргнула еще раз. И снова совершила самый необычный поступок.
Брианна вскочила и бросилась бежать.
Выбежала из-за стола так быстро, как только могла. Даже оставила свое пальто. Я вздохнул от досады. Ей придется научиться не убегать от меня.
Я не спеша доел пирог и кофе, давая ей фору и ложное чувство победы. Я знал, где она живет. Это было прямо за закусочной. Девушка, несомненно, думала, что, запершись внутри, будет в безопасности от меня. Что я забуду о ней или попытается убедить себя, что неправильно меня расслышала.