Я была шокирована.
— Ты воруешь предметы искусства, которые продаешь?
Он налил нам еще вина и покачал головой.
— Нет. Не буду вдаваться в подробности, но... — он взболтал вино в своем бокале, — тебе следует знать человека, с которым связалась.
Его слова вызвали у меня новый приступ волнения, но я лишь кивнула.
— В детстве я был настоящим нарушителем спокойствия. У меня были ловкие пальцы и умение взламывать все, что заперто. Я любил сложные задачи. Затем попал в неприятности, и моя мать положила конец моему стремлению к криминальному миру. Она отправила меня сюда навестить моих тетю и дядю. Мой дядя был коллекционером, и я стал одержим искусством. Картины, скульптуры, все, что связано с искусством. Мне нравилось все. Мастера, новые художники. Все, что было между ними. Он научил меня всему, что знал сам. Я изучал искусство. Жил и дышал им. Я поступил в университет, а потом два года колесил по Европе, подрабатывая на любой работе, какую только мог найти, лишь бы иметь возможность посещать галереи. Я подружился с художниками. Владельцами галерей. Нашел спонсоров и открыл небольшую галерею в Лондоне. Проект с треском провалился. Но я учился. Нашел еще спонсоров. Хорошую клиентуру. Одна галерея превратилась в две, а те — в три. Занимался консигнацией, продавая работы зачастую дороже, чем ожидал владелец. По мере того как росла моя репутация, росло и мое состояние. У меня хороший глаз, и я отличный переговорщик.
Я закатила глаза от его веселого подмигивания.
— Твои тетя и дядя живы?
— Нет. Я унаследовал его коллекцию. Некоторые из его работ помогли мне начать карьеру. Позже я выкупил несколько из них только потому, что он их любил.
Он сделал глоток вина.
— У мира искусства есть изнанка. Даже несколько. Есть коллекционеры, такие как я, которые окружают себя произведениями искусства, которые им нравятся. Иногда делятся ими.
— Ты выставляешь свою коллекцию?
— Да, в своей галерее. Не всю сразу, и, признаюсь, не каждый экспонат, но да. Очень немногие видели всю мою коллекцию или знают, где я ее храню. Ходят слухи, что это хранилище в одном из центральных лондонских банков, и я иногда туда заглядываю, но за раз достаю только пару предметов.
— Кто пустил этот слух?
— Я.
Я посмеялась над его непринужденным признанием, но не удивилась.
— Но это здесь. На виду. У тебя повсюду кусочки.
— Некоторые из них — очень хорошие подделки, потому что я знаю, что если они исчезнут, то я их больше никогда не увижу. Это поместье находится под такой надежной охраной, что у тебя закружилась бы голова. Попасть на мою виллу практически невозможно. Я пускаю сюда очень немногих людей. Мои самые ценные экспонаты находятся в галереях под надежной охраной. Мне нравится, что люди могут видеть их, восхищаться красотой. Я часто перемещаю их, поэтому сложнее спланировать кражу.
— Понятно.
— Однако есть коллекционеры без чести. Они видят что-то, что им нужно, и решают заполучить это, независимо от того, кому оно принадлежит в данный момент. Частный коллекционер, музей, что угодно. Они решают забрать это.
— Крадут?
— Да.
— И Уинтерс относится к этому типу коллекционеров?
— Да.
— И ты украл у него обратно?
— Пригодилась моя способность разобраться с любым замком и ловкие пальцы. Много лет назад ко мне обратился человек, который руководил организацией, помогавшей людям, понесшим убытки из-за таких людей, как Уинтерс.
Я наклонилась вперед.
— Ты как шпион?
Он хихикнул.
— Нет, я просто вор. Наша организация известна как Общество Робин Гуда.
— Потому что вы грабите богатых и возвращаете ценности законным владельцам?
— Да. Но я не герой, Пчелка. Мне хорошо платят за мое время и усилия.
— Это опасно?
— Если меня поймают. Или моя личность будет раскрыта.
— Уинтерс знает?
— Он подозревает многих людей. Мы всегда недолюбливали друг друга. Бизнес, которым он занимается, в лучшем случае теневой. У него огромная коллекция, которую он приобрел через сомнительные источники. У него нет границ. Он забирает бесценные артефакты, которые должны быть в музее, и прячет их. Крадет картины, которые должны быть у семьи, купившей их. Покупает подделки, выдает их за оригинальные произведения искусства и продает ничего не подозревающим клиентам. Он настоящее отребье.
— Я удивлена, что ты вообще с ним общаешься.
— Он не всегда был таким ничтожеством. Начинал так же, как и я. Но пошел по другому пути, предпочитая лгать и обманывать, вместо того чтобы учиться и создавать свою репутацию. Он увлекся подделками и темной стороной мира искусства. Его репутация была запятнана, но у него достаточно выдержки, чтобы не подвергнуться полному остракизму. Пока. Это скоро произойдет.
— Что ты украл?
— Маленькую чашу династии Мин. — Он рассмеялся. — Я стоял рядом с ним с ней в кармане, а он и не догадывался. — Данте усмехнулся и сделал еще один глоток вина. — К его собственному сожалению, Уинтерс — хвастун. У него хватило смелости показать часть своей коллекции избранным. Я был среди них. Там была эта вещь, и я узнал в ней украденную.
— Почему ты просто не заявил в полицию?
— Многие люди, переживающие подобные потери, ничего не предпринимают по этому поводу публично. Страховые тарифы зашкаливают, а осознание того, что их коллекции могут быть украдены, провоцирует новые ограбления. Но мир искусства тесен, и новости становятся достоянием общественности. Вот почему мы существуем. Услуги предоставляются по желанию. Как именно, я не знаю. Все, что я получаю, это детали, и мне платят, когда работа выполнена. Все очень тихо. Понятия не имею, кто те люди, которые получают свои ценности обратно. Общество имеет дело с высшими чинами. Это дает нам всем определенную степень безопасности.
— Как ты это сделал? — спросила я.
— Прямо у него под носом. Меня пригласили на другое мероприятие и дали подделку, чтобы я взял ее с собой. Я подменил чашу, когда Уинтерс отвлекся. Оригинал был возвращен законным владельцам. Он долго не знал, что это подделка. Когда обнаружил, то слетел с катушек и обвинил многих людей. В том числе и меня, поскольку я был в числе приглашенных. Это вызвало большой переполох, а его бизнес и репутация пострадали еще больше. Он настаивал, что купил ее и понятия не имел, что она краденая, но у нас были доказательства его вины.
— Как часто ты это делаешь?
— Только когда мои навыки подходят для этой работы. Я не вламываюсь в чужой дом и не похищаю картину или массивную статую. Я хорошо владею ловкостью рук и умею взламывать замки. — Он подмигнул. — Например, замок в твоей квартире. Работа на пять секунд.
Я уже собиралась отчитать его, когда он снова заговорил.
— И за свои хлопоты я получил самое ценное сокровище на земле.
— Подхалим, — пробормотал я, стараясь не улыбаться.
— После обнаружения подделки Уинтерс почему-то сосредоточился на мне, так что я затаился. Но держись от него подальше. Я ему не доверяю, и мне неприятен тот факт, что он хоть на мгновение был близок к тебе.
— Я не намерена приближаться к нему. Он не нравился мне тогда, а сейчас тем более.
— Хорошо. — Он смотрел на меня, не отрывая взгляда. — Кроме брата и еще одного человека, я никогда никому этого не рассказывал.
— Почему доверяешь мне?
— Не знаю, но доверяю. Безоговорочно. Ты спросила. Я хочу, чтобы ты знала меня. Скрывать это от тебя было бы несправедливо.
— Почему? Через шестьдесят дней я исчезну из твоей жизни.
Он нахмурился.
— Ты действительно так думаешь, маленькая Пчелка?
— А разве я должна думать иначе?
Между нами повисло молчание, затем он тихо произнес.
— Время покажет.
Я услышала что-то в его словах. В том, как он их прошептал. Обещание.
Чего именно, я не знала. И боялась надеяться.