— Сотрясения нет, — сказал Данте с порога. — Но плечо какое-то время будет побаливать.
Я встретила его взгляд. Он выглядел измученным. Смирившимся. Грустным.
— У него хороший удар, — пошутила я.
Данте подался вперед.
— Если бы его кулак не задел мое плечо, все было бы гораздо хуже. Я даже не хочу думать о том, в каком состоянии было бы твое зрение, если бы это случилось. — Он наклонился ко мне и положил подбородок мне на голову. — Ричард не смог бы помешать мне убить его.
— Не говори так.
Он пожал плечами.
— Это правда. Я никогда не испытывал подобной ярости.
— Где он?
Данте снова пожал плечами.
— Ричард сказал, что выгнал его. Видимо, ушел зализывать раны.
— И что теперь? — спросила я, чувствуя его волнение.
— Теперь ты возвращаешься в постель.
— Я хочу в душ. Хочу смыть с себя больничный запах и... — Я сглотнула. — Его.
Данте тут же включил воду и дал ей нагреться. Затем сбросил одежду и протянул руку, помогая мне войти под теплые брызги. Я вздрогнула, когда струи коснулись моей кожи. Он отрегулировал душевые насадки так, чтобы ни одна не попадала на лицо или плечо, и помог мне вымыться. Настоял на том, чтобы я сидела, пока он моет мои волосы с шампунем и кондиционером, нежно массируя пальцами кожу головы сквозь спутанные волосы. Когда мы закончили, он завернул меня в полотенце и отнес в спальню. Я влезла в футболку и леггинсы, и он уложил меня обратно в постель, осторожно втирая в кожу крем.
— Это поможет справиться с болью и быстрее рассосать синяки, — объяснил он.
Я вздрогнула, когда он пальцем коснулся тонкого пореза, кожа была очень чувствительной.
— Прости, маленькая Пчелка, — пробормотал он. — Я стараюсь не причинять тебе боль.
— Я знаю. Скоро станет лучше.
Он ничего не ответил. Когда закончил, наклонился и поцеловал меня в макушку.
— Отдохни немного.
— Я не могу оставаться здесь весь день, — запротестовала я, забравшись под одеяло.
— Можешь, и ты будешь. Я скоро приготовлю нам обед, а ты пока отдыхай.
Я закрыла глаза, не желая спорить. Не было сил. Мужчина снова поцеловал меня в лоб и вздохнул. Я почувствовала его боль, когда он выдохнул. Она была тяжелой и глубокой, но я не знала, как ее стереть. Я была потрясена, и вся в синяках, но через несколько дней буду в порядке.
Данте вышел из комнаты, и я открыла глаза, глядя вслед его удаляющейся фигуре. И подумала, не приснилось ли мне, что призналась ему в любви прошлой ночью. Я не хотела, не была уверена, почему эти слова вырвались наружу. Я не планировала говорить ему об этом. Но в какой-то момент полюбила своего похитителя. Он почти сразу перестал быть таковым, более того, стал моим защитником, другом и любовником. Данте дал мне свободу быть собой, забавлялся моими причудами и поощрял мою любознательность. И беспокоился обо мне — то, чего я не знала всю свою жизнь. С ним я чувствовала себя в полной безопасности, была постоянно окружена его заботой. Как будто я наконец-то нашла то, что искала всю свою жизнь.
Данте был моим домом. А я его. Каким-то образом я знала это.
Я была уверена, что он испытывает ко мне что-то помимо похоти. Это чувствовалось в его взгляде, в том, как он реагировал на меня. Как вел себя со мной, как поглощал мои торты, пожирал меня. Его прикосновения говорили о многом без слов.
Я потрогала ожерелье на горле. В больнице его сняли, но Данте надел его снова после душа, когда я попросила. Он называл меня своей маленькой Пчелкой.
Я принадлежала ему.
И как только мы преодолеем этот сбой, я позабочусь о том, чтобы он узнал об этом.
Я проспала почти весь день. Данте следил за тем, чтобы я ела и пила, но после я быстро засыпала. Он всегда был поблизости и если слышал, что я проснулась, то тут же оказывался рядом.
На следующий день голова прояснилась, я оделась и пошла на кухню. Он был там, готовил кофе и, увидев меня, нахмурился.
— Ты должна быть в постели.
— Я чувствую себя лучше.
— Тебе не следует напрягаться.
Я не стала спорить. Мне было больно поднимать руку, лицо болело, но головная боль уменьшилась, и я чувствовала себя бодрее. Мы завтракали на террасе, солнечные лучи согревали мою кожу.
— Я слышала вчера голос Ричарда? — спросила я.
— Да.
— Он был здесь?
— Да. Хотел узнать, как ты.
— Есть ли какие-нибудь последствия? — спросила я, не зная, как сформулировать вопрос.
— Если ты имеешь в виду, есть ли у меня проблемы? Нет. Со мной связались многие из моих коллег, которые сказали, что жалеют, что сами не ударили его. Ричард видел, как он вчера выходил из здания, на своих двоих, так что, очевидно, пострадал не слишком сильно.
— А что, если он выдвинет обвинения?
Данте отпил кофе и пожал плечами.
— Он напал на тебя. И если учесть, что ты попала в больницу, ему повезло, что он вообще дышит.
— Ты ударил его.
— Он угрожал тебе. По сути, сказал мне, что планирует сделать с тобой. Я не собирался это так оставлять.
— Но...
Он остановил меня взглядом, встал и облокотился на стол, удерживая мой взгляд.
— Я буду защищать тебя до самой смерти, маленькая Пчелка. Все, что угрожает причинить тебе вред, будет уничтожено. Неважно, какой ценой, неважно, что мне придется сделать. Ты на первом месте.
Его взгляд был властным, голос низким и яростным. Наполненный болью. Каждый его дюйм кричал о муках и страданиях. Я не понимала, что происходит. Что причиняет ему такие муки.
— Данте, — прошептала я.
Он выпрямился.
— Доедай свой завтрак, — сказал он и быстро зашагал прочь.
Меня охватило беспокойство.
Мне нужно было заставить его поговорить со мной. Но я не знала, как это сделать.
Когда он снова появился, то выглядел спокойнее. Мы провели несколько тихих дней в квартире. Физически Данте никогда не был далеко, но мысленно, я понятия не имела, где он находится. Я не раз ловила на себе его взгляд, пропитанный отчаянием. Затем его лицо прояснялось.
Он был внимательным и заботливым. Нежным и добрым.
И совершенно отстраненным. Его поцелуи были короткими и небрежными. Взгляд стал отсутствующим. Как будто он замыкался в себе.
Проснувшись тем утром, я была одна. Он сидел в столовой и смотрел на пасмурное небо. Перед ним стоял кофейник с кофе, а на лице мужчины читалась усталость.
— Привет, — пробормотала я.
Данте улыбнулся мне сдержанной улыбкой.
— Привет, маленькая Пчелка. Как ты себя чувствуешь?
— Лучше.
Он налил мне кофе.
— Хорошо. Не против небольшой поездки?
— Поездки? — спросила я.
— Да. Пора возвращаться домой.
Я закрыла глаза от облегчения. Он был прав. Нам нужно было вернуться на виллу. Там мы сможем забыть об этом.
— Да. Я хочу на виллу.
На его лице что-то промелькнуло, но он только кивнул.
— Мы уедем после того, как позавтракаем, а ты соберешь вещи.
— А ты?
Он снова улыбнулся мне, но улыбка не достигла его глаз.
— Уже собрал.
— Не спалось, старик? — спросила я, поддразнивая.
Данте приподнял бровь, и я усмехнулась, пытаясь заставить его расслабиться.
— Я пропущу это мимо ушей.
Я была разочарована, надеясь, что он хотя бы немного подыграет мне. Может быть, проводит до спальни и начнет меня ласкать, чтобы опровергнуть мои слова. Потом я решила, что его, вероятно, беспокоит короткая поездка на машине и моя реакция на нее. Сегодня вечером я покажу ему, что со мной все в порядке. Испеку ему кексы, и он вознаградит меня. Все вернется на круги своя. Мои синяки поблекнут и заживут, а он перестанет беспокоиться.