Посетительница замолчала. Словно боялась произнести следующую фразу.
- И я осмелилась обратиться к вам с необычной просьбой, - с видимым облегчением выдохнула она. - Мне нужно…
Ее голос сорвался, как только она заговорила о проблеме, с которой пришла.
Умиротворяющая обстановка кабинета вдруг начала действовать ей на нервы - фонтанчик в углу зашумел с грозностью водного потока, низвергающегося в пропасть.
Голоса птиц из динамиков зазвучали насмешливо и неправдоподобно.
Девушку выводила из себя даже сама доктор, сидящая за столом неживым сфинксом и с завидным хладнокровием наблюдавшая за суетой пациентки.
От мысли, что никому нет дела до ее трагедии, стало необычайно обидно. Она расплакалась, совсем как ребенок, размазывая ладонями слезы по щекам, всхлипывая и судорожно переводя дух.
2. Надежда на удачу
- Она не зарегистрирована в списках, но я достоверно знаю - она там будет! Понимаете, что из этого следует? - девушка приложила ладони к глазам, точно закрываясь от страшного видения перед собой.
- Она будет жить в его каюте! Слышите? Она и ночевать у него останется! Катастрофа…Я не понимаю, как он может поступать со мной так жестоко?!
- Успокойтесь! - прервала Римма Эдуардовна стенания пациентки. Ее неожиданно низкий и твердый голос, хотя обычно она говорила мягко, как бы упрашивающе, заставил Виалету вздрогнуть и подчиниться.
Доктор открыла ящик стола, полный одноразовых носовых платочков, взяла один и протянула пациентке, с досадой отмечая, что полуторамесячная терапия идет псу под хвост.
На лицо явный регресс внутреннего содержания и внешнего состояния. Захарова выглядит хуже, чем перед первым сеансом.
Двадцатишестилетняя девушка сегодня смотрится лет на десять старше. Темные круги под глазами, красноречивые свидетели бессонной ночи, невыгодно оттеняют землистый цвет кожи. Понятно, что она мало бывает на свежем воздухе.
Пальцы беспорядочно скачут по коленям, не слушаясь нервных импульсов мозга, наверняка заставляющих их лежать смирно.
Подбородок дрожит, глаза блестят затравленно и отчаянно.
Темно-русые с рыжинкой локоны поблекли и висят безжизненными прядями.
Выходит, Сватко - доктор так себе, и весь ее эксклюзивный метод не стоит выеденного яйца?
Ну, уж нет! Если господин несчастный случай вмешивается в процесс выздоровления, не доктор тому виной.
Еще два дня назад, на предыдущем сеансе, Виалета была ослепительной красавицей, если и не уверенной в себе, то полной надежды.
Ее светло-карие глаза мерцали в полумраке кабинета янтарной теплотой. С матового цвета лица не сходил естественный румянец.
Ее стройная женственная фигурка с плавными изгибами порхала по кабинету, не в силах усидеть на месте. Она воодушевленно строила планы на будущее и все ее лицо начинало светиться от предвкушения счастья.
Во что она превратила себя теперь? В жалкое замученное существо, большинство переживаний которого родилось исключительно в ее голове и не имеет фактического подтверждения.
Однако для нее они реальны.
Реальна ее любовь к коллеге Шестопалову, реально наличие соперницы Амалии, реально противостояние всего мира ее счастью.
Вот еще одно подтверждение истины, с которой доктор встречается каждый день. Любовь слепа, глупа и зла. В лучшем случае она доводит до блаженного помутнения рассудка, в худшем - до скрытой депрессии.
Вдоволь насмотревшись на чужие муки, Сватко была довольна, что до сегодняшнего дня ей удавалось обходить стороной воспеваемое поэтами чувство, а если оно изредка подбиралось к околице ее сердца, она безжалостным ударом здорового цинизма убивала его наповал.
При этом, как лекарь людских душ, не забывала - к ней идут не для того, чтобы искоренять любовь, а чтобы ее найти и укрепить.
Приходилось прилагать дьявольские усилия и не жалеть сил, времени и здоровья, чтобы несбыточные романтические желания пациентов обратить в свершившийся факт.
Римма Эдуардовна терпеливо ждала, когда иссякнут первые бурные потоки слез Захаровой, и она будет в состоянии вести связное повествование и поддерживать диалог.