Очень важно, чтобы подготовка к спектаклю шла ровно. Наш дирижер Даниель Орен родом из Израиля, но работал он в основном в Италии. Превосходный музыкант и настоящий профессионал, он быстро определяет сложные места и работает над ними, чтобы добиться совершенства. Я тоже стараюсь и всегда бываю счастлив, когда встречаю это стремление в коллегах.
Работа дирижера облегчалась прекрасным составом исполнителей. Амелию пела замечательное сопрано из Болгарии Нина Раутио, которая хорошо зарекомендовала себя в оперных театрах Европы. Партию Ренато исполнял Паоло Кони, красивый молодой бас с богатым сильным голосом и выразительной внешностью. У него большое будущее, чему я рад — ведь он клиент агентства, возглавляемого моей женой. В роли пажа Оскара выступила невысокая, стройная и одухотворенная Виктория Лукьянец, чье хрустальное сопрано было слышно даже на Капри.
Когда я вместе со всей труппой работаю над спектаклем, то отношусь к этому очень серьезно и пытаюсь вместе со всеми сделать отличную постановку. Но при этом я хочу еще и получать удовольствие от процесса работы. Однажды не было репетиции. Погода в тот день была солнечная, и я предложил Николетте и Ларисе прокатиться. С нашим шофером Роберто мы поехали из Неаполя по автостраде к Соррентинскому полуострову и через высокие холмы — к Позитано и Амальфи. Даже в декабре дорога на Амальфи — одно из красивейших в мире мест. Ни Николетта, ни Лариса не видели ее прежде и были поражены.
Вернувшись вечером в гостиницу, мы увидели у входа — кого бы вы думали? — Билла Райта, приехавшего из Нью-Йорка, чтобы поработать над этой книгой. Надо отдать ему должное: когда я вижу его, это означает одно — работа. Но я этому рад, да и Билл тоже. В молодости он прожил в Неаполе год и знает и любит Неаполь так же, как я. Он остановился в «Везувии», и каждое утро мы вместе отправлялись в театр на репетиции. Когда не требовалось мое присутствие на сцене, мы беседовали в артистической.
Люди не знают, как жизнь оперного певца отличается от жизни других людей. Например, в перерыве репетиции «Бала-маскарада» в Неаполе мы захотели есть. Обычный обед, состоящий только из фруктов, показался нам недостаточным. Всем хотелось поесть по-настоящему. Но не было никакого желания выходить из театра на улицу: после Мягкой погоды этот декабрьский день выдался холодным и ветреным, и вполне можно было простудиться. К тому же я не очень хорошо себя чувствовал. Перед предстоящей премьерой я больше обычного беспокоился о своем здоровье.
Одна из работниц сцены подсказала нам, что в театре есть ресторан — не кафетерий, а настоящий ресторан с горячими блюдами для сотрудников театра. Она обещала проводить нас туда. Мы шли следом за ней за кулисами по коридорам, вниз по лестнице, мимо множества декораций. Наконец дошли до двери, выходящей на большой внутренний двор. Я остановился — нужно выходить на улицу… Женщина недоумевала, когда я отказался.
— Но ведь это ресторан для служебного пользования, синьор Паваротти, — сказала она. — Нужно всего лишь пройти через двор. Этот ресторан могут посещать только служащие театра.
Я объяснил ей, что все дело в холодном воздухе, от него может заболеть горло, и я не смогу петь через два дня. Николетта пошла в мою уборную за шляпой и шарфом. Билл и я ждали. Уверен, что женщина решила, будто у меня не все дома: она видела, что я не хотел выходить. Но для нее пробежать через двор — вовсе не означало «выйти на улицу». Для меня же резкое изменение температуры воздуха — это наверняка проблемы со здоровьем. И при этом я не знаю, когда могу заболеть.
Конечно, когда я возвращаюсь вечером, мне приходится у гостиницы выходить на улицу из автомобиля. Но перед самой премьерой я должен остерегаться. И это печально, ведь я так люблю бывать на свежем воздухе, иногда мне кажется, что я его впиваю. В своей нью-йоркской квартире, выходящей окнами на Центральный парк, я смотрю в окно и мечтаю о прогулке. Но если вскоре мне предстоит выступление, я не могу позволить себе этого. Если мне нездоровится, если просто болит горло, я разочарую тысячи людей, они рассердятся, а мне не заплатят денег. Если такое случится, я спрошу себя: «Неужели нельзя было обойтись без этой прогулки по парку?»