Они не понимали, почему он с ней – ведь не любит, если изменяет,- но предполагали, что их связывают нити более крепкие, чем любовь – бизнес, например.
В приемной что-то, по звуку стеклянное, рассыпалось по полу – не иначе Виктория, увидев президента, неудачно смахнула со стола свои суперлаки для ногтей.
А вот и знакомые шаги. Ближе…Ближе…На некоторое время затихли – остановился у стола.
Сердце билось все быстрее. Пальцы, сжатые в кулачки, чтобы унять дрожь, побелели от напряжения. В висках стучало… Зайдет или не зайдет? И как сказать ему?
Мучительно хотелось, чтобы зашел, и было почему-то страшно…
Терзаемая своими мыслями, она не услышала – а так ждала! – как он вошел. Подняла голову, а он перед ней. Улыбается. Протягивает ей коробочку с английским печеньем.
- Катенька, что с Вами? Я Вас напугал? Простите, я без стука… Я думал, Вы слышали, что я пришел… приехал то есть…
- Я…слышала…Я задумалась…Простите…
- За что же, Катенька? Думать – это правильно. Это хорошо.
- Да… Как скажите…
- Что скажу? Катя, с Вами все в порядке?
- Да… То есть нет… То есть я…
- Катюш, не волнуйся! Давай, по-порядку, - он присел на край стола и взял ее за руку, - что случилось без меня?
Она вымученно улыбнулась, попыталась пошутить
- Не без тебя. С тобой…
- Кать, не говори загадками. Скажи прямо.
- Я беременна…
- Что?! Как беременна? Разве ты не пила таблетки?
От его голоса она вжалась в спинку стула, закрыла глаза – невыносимо было видеть испуг в его глазах.
- Разве я должна была?
- Катя, ты же взрослая! Все женщины как-то предохраняют себя…
- Я не знала…
Слезы подступили к ее глазам – вот-вот заплачет, а он женских слез не терпел.
- Ну, хорошо. Ты успокойся… Мы что-нибудь придумаем… Есть хорошие клиники. Вы же понимаете, Катенька, - он перешел с доверительного «ты» на официальное «вы», - сейчас не время. Скоро Совет… А потом…Свадьба же… Я не могу отменить свадьбу! Кира…Финансовое положение компании… Ты же понимаешь? Ты умница…
- Понимаю…Свадьба…Акции… Можно мне уйти?
- Тебе плохо?
- Плохо… Да, плохо! Очень!
- Идите, Катенька, идите.
И вслед: «Вы печенье забыли, Катенька!» - как удар…
*
Хорошо, что снег на улице мокрый, с дождем. Капли-снежинки залепляют лицо, тают на нем и стекают горючими слезами…
Она брела по улице не думая, куда и зачем идет – лишь бы уйти подальше от этого места, где был он, где была она так счастлива, и где умерла сегодня днем…
Да, она двигается, тело ее живет само по себе, а душа мертва.
На что она надеялась? Что он обрадуется? Задохнется от восторга? Подхватит ее на руки и закружит, зацелует, переполненный любовью и счастьем?
Почему она решила, что он обрадуется? Она ведь и сама не обрадовалась? Сама испугалась, а теперь обижается на него.
Слезы кончились так же внезапно, как мокрый снег. Небо посветлело и даже некоторые солнечные лучи смогли пробиться сквозь толщу облаков. Она остановилась у скамейки и удивленно огляделась: Где она? Куда забрела? То ли заброшенный сквер между домами, то ли просто двор, заросший деревьями. На скамейке лежала забытая кем-то газета – толстый еженедельник. Она сдвинула ее на край и села – скамья под газетой не намокла.
О чем она думала? Трудно сказать… Она и сама бы не смогла произнести эти мысли вслух – не были они сформулированы, но решение созрело. Ее собственное взрослое решение!
Она оставит ребенка! Пусть по незнанию, необдуманно она позволила ему зародиться, но если он уже есть, то должен жить! Она полюбит его! Не может не полюбить, потому что любит его отца. Все еще любит, хотя он и предал ее любовь. Может быть со временем это пройдет, она забудет его, а ребенок останется – как подтверждение того, что была она счастлива!
А Жданов… Пусть думает, что она вняла его совету. Пусть живет своей легкой беззаботной жизнью. Он не виноват, что она другая, не такая как он. Так бывает. Кажется, в таких случаях говорят: «Не сошлись характерами…» Они не сошлись… Они изначально шли в разные стороны…
Придя домой, она закрылась в своей комнате, достала дневник и стала писать. Она ничего не придумывала и не обдумывала, строчки сами рождались в сердце и ложились на бумагу.
Что это было: стихи, проза или крик души?
Ты забудешь его… Точно. Однажды это случится с тобой, ты может даже будешь не готова… Но когда-нибудь это произойдет…
Ты забудешь его, когда тебе будет уже все равно, где он и с кем, тебе будет просто интересно. Ты забудешь его, когда только лишь при упоминании его имени у тебя не будет сжиматься сердце… Ты забудешь его, когда вспомнишь прошлое с улыбкой, уже без грусти. Только лишь потому, что будешь благодарна ему за то, что это было с вами. Ты забудешь его тогда, когда будет играть та самая песня, а у тебя уже не будет на глазах слез… Просто красивая песня. Ты забудешь его тогда, когда перелистывая журнал увидишь его фото не с тобой… И улыбнешься… И пожелаешь ему только всего хорошего… Ты забудешь его, когда перестанешь задавать вопросы: «Почему? Кто виноват? Почему так получилось?» У тебя на все будет готов один ответ: «Значит, так надо было. Спасибо, что это было с нами…» Ты забудешь его, когда перестанешь искать в толпе знакомую фигуру, когда проходя мимо огромного здания Его компании, просто подумаешь: «Здесь мы работали. Вместе.»
Ты забудешь его, когда тебе не будет мучительно больно и обидно, когда ты простишь его по-настоящему…
Ты забудешь его. Многие через это проходят. Пройдешь и ты. Верь в себя. Верь себе. Все наладится .И ты сможешь, наконец-то жить и любить дальше…
Мысли иссякли внезапно, почти на полуслове. Она перевернула страницу, посидела некоторое время, но ничего больше не написалось , и она закрыла дневник, а вслух произнесла:
- Я забуду тебя, Андрей. Я смогу! Но любить не перестану…
Глава 5.
Поговорить с Катей до Совета не удалось, оба были заняты подготовкой у нему. Или… Или они сознательно избегали этой темы, оттягивали момент объяснения.
В день Совета он специально пришел задолго до начала рабочего дня, с твердым намерением поговорить, предложить ей реальную помощь. Во-первых, конечно, деньги – в хороших клиниках эта услуга стоит недешево. А во-вторых, адрес такой клиники и рекомендательное письмо.
Клинику и письмо устроил Малиновский, у него везде знакомые девушки.
Не хотелось разглашать Катину тайну, но без друга было не обойтись. До сих пор Жданову не приходилось сталкиваться с такими проблемами, а Роман решал их не раз.
Они обедали в загородном клубе после футбольного матча, и Роман сам спросил его.
- Палыч, ты что смурной такой? Мы же выиграли! Хотя, если честно, ты играл плоховато. Взять тот пас, от Германа – зачем ты сам повел к воротам? Дал бы мне, я же рядом стоял, наверняка бы забил, а ты мяч потерял.
- Да я не о футболе сейчас думаю, не до него мне.
- В чем проблема? Я могу помочь?
- Только на тебя и надеюсь, - он отодвинул приборы и тарелку с нетронутым кушаньем.- Понимаешь… Катя беременна…
- От тебя?
- А иначе зачем бы я суетился?
-Ты что, с ней, спал?
- А ты будто не знаешь! Сам же ключи от квартиры давал.
- Так это для нее? Никогда бы не подумал… Не в твоем она вкусе…
- Много ты знаешь про мои вкусы.
- Да порядочно. Сам подыскивал тебе подружек, и ты бывал доволен. А тут сам нашел…И какую! И как она в постели?
- Подожди, Ромка, не о том речь. Помоги лучше.