Выбрать главу

Судьба и крысиный хвостик

Предисловие

Рассматривая происходящие в мире события глазами человека того поколения, видишь, что СССР одним своим существованием выполнял очень важную роль. Даже не учитывая попытки построить общество, основанное на иных, чем во всем остальном мире принципах. Само наличие конкурирующего проекта заставляло оба варианта устройства человеческого общества поддерживать себя «в тонусе», бороться с загниванием элиты и вредными для выживания и конкуренции тенденциями в развитии. Не стало реальной конкуренции — общество стало загнивать и прогресс затормозился.

Судьба и крысиный хвостик

— Утро туманное, утро седое… Нехотя вспомнишь и время былое, вспомнишь и лица, давно позабытые… — Виктор любил напевать что-нибудь себе под нос. И пел он обычно с желанием, с чувством и, что самое главное, ему это нравилось. Да и голос у Виктора Ивановича Трофимова был довольно хороший — крепкий тенор, хотя и не «поставленный профессионально». Несмотря на солидный возраст в сорок пять лет, чувствовал он себя неплохо. Сказывалась хорошая привычка делать по утрам зарядку, пробежки по парку, гантели, контрастный душ и любимая банька с парной (правда, по понедельникам — так уж сложилось). Был Виктор женат, проживал в столице нашей Родины, детей не имел. Зато имел хорошую профессию инженера-конструктора авиационных двигателей и любимую работу. Поэтому и работал самоотверженно. Правда иногда, по настроению, наш герой впадал в «моральную неустойчивость»: выпивал, погуливал «налево» от жены (которую, однако, очень любил и уважал).

В это летнее утро две тысячи девятого года все для Викторина (так звали его самые близкие друзья) складывалось обыденно. Как обычно у проходной стоял начальник караула Рыбаков, крепко сбитый, тертый жизнью, седой подполковник Советской Армии в отставке. «Афганец», ушедший со службы по здоровью из-за обострения полученных в «ограниченном контингенте» ранений, он не раз «нарушал порядок» вместе с Трофимовым, заливая водочкой разговоры «за жизнь и политику» на кухне его однокомнатной квартиры. Полученной им, кстати, от Министерства Обороны после какой-то «спецкомандировки», о которой Антон Павлович молчал даже в состоянии глубокого алкогольного опьянения.

— А, Палыч, привет! Как здоровье? — поздоровался Викторин.

— Да ниче, нормально. Пока, слава Богу, служим, — весело ответил Антон и добавил. — Виктор Иваныч, по центральной аллее не ходи, там перекрыли, опять асфальт штопают. Лучше иди в обход мимо сорок первого цеха.

Идти в обход было весьма неудобно. Территория завода огромная, гектары и гектары застроенных площадей, а в обход расстояние, как между тремя остановками автобуса пешком. Но что поделаешь, такова «се ля ви». Пришлось, слегка ускорившись, пойти в обход по аллее влево, мимо старинного здания сорок первого цеха. В котором находилась, кроме всякого разного, испытательная лаборатория газотурбинных двигателей.

Как раз сегодня должен был состояться очередной запуск турбины и заведующий лабораторией Петр Михайлович Шебеко готовил пусковой стенд к работе. Однако четкой работе Петра Михайловича мешало то обстоятельство, что вчера был день рождения его дражайшей супруги Елены Максимовны. Шебеко поправил сползающие на кончик носа очки, пот мешал, голова — как кол вогнали в лоб. «Ну, какая работа, к черту. А все друг сердечный Колька Коненков. «Выпьем за здоровье Елены Максимовны», потом «за неувядающую красоту», «за замечательную хозяйку дома», потом — за прекрасную жену и мать прекрасных детей и много еще за что, теперь уж и не вспомню. Вот ведь свинство какое. Надо же было так нарезаться. Даже не помню, когда такое было в последний раз. Кажется только на свадьбе старшего сына? Эх-х-х…»

— Петр Михайлович, здравствуйте. Вы чего такой сегодня смурной? Не заболели? — в комнату вошла Зоя, молодая, недавно окончившая институт лаборантка.

— Да так, что-то нездоровится. Простыл, наверное. Ты вот что Зоя, сходи к начальнику отдела Носовскому. Пусть подойдет через пятнадцать минут. Будем запускать.

— А позвонить нельзя? — идти куда — то Зое не хотелось совершенно.

— Иди Зоя, иди, куда тебе говорят.

Девушка, недовольно фыркнув, ушла.

— Ну, наконец-то. Голова-то как болит.

Михалыч подошел к большому металлическому шкафу, открыл дверцу и достал стеклянную литровую бутыль с надписью «Технический спирт. Строго! Для выполнения регламентных работ!».

«Ну вот, сегодня регламентные работы и настали», — подумал Михалыч, наливая себе в стакан чистой, как слез влаги, примерно на четверть объема. Оглянувшись на дверь, он быстро выпил и выдохнул. Задержав ненадолго вдох, он подождал, пока спирт провалится до места, и закусил бутербродом с сырокопченой колбаской.