Мне тоже под нос поставили огромный бокал с янтарной жидкостью и шапкой пены. Пахнет хмелем, пряностями и совсем немного – карамелью. Не люблю пиво, а вот Итан, помнится, очень его уважал.
– Мне, пожалуйста, кофе с молоком, – попросила я.
– Так ты из даллингарских Грантов? – начала допрос Рут.
– Да так, седьмая вода на киселе, – скрепя сердце ответила я, – мой отец был обычным предпринимателем.
Не хватало ещё, чтобы друзья моего «братца» поглумились над постигшими мою семью несчастьями! По лицу Эллиота не поймёшь, известны ли ему подробности, однако он молчал, уступив первенство в разговоре друзьям.
– Учишься? Работаешь? – продолжала любопытствовать Рут.
– И то, и другое, – отвечала я.
– У нас тут отличная юридическая академия, – сказал Шейн, – мы все там учимся, правда, на разных направлениях.
– Я будущий экономист, – призналась я.
– У нас и экономический факультет имеется, – встрял Бреннан, – у меня там кузина учится.
– Летаешь? – новый вопрос.
– Нас не интересует подноготная этой выскочки, правда, дорогой? – капризно протянула Лайла.
– Нисколько, – отомстил «дорогой» и пощекотал свою подружку за бок, и только тогда она перестала, наконец, убивать меня взглядом и переключилась на него. Обняла за шею и что-то зашептала на ухо.
Я не прислушивалась, но мне вдруг стало так неприятно, что захотелось, не дожидаясь своего кофе, хлебнуть янтарного пива.
– За знакомство, – предложил Бреннан, поднимая бокал.
У стойки застыл официант с чашечкой кофе, а мы стукнулись бокалами. Я отпила совсем немного. Пиво на вкус понравилось мне ещё меньше, чем на запах. Ребята тоже пригубили, только Лайла присосалась к своему бокалу, точно пиявка, и Элу пришлось его у неё отобрать.
– Тебе ещё летать, – напомнил он.
– Кто ты такой, чтобы мне приказывать? – надула губки она.
– Тебе напомнить, кто я? – в голосе послышались жёсткие нотки.
– Начинаются семейные разборки, – закатил глаза Бреннан. – Ну так что, Тори, полетаем, пока эти двое отношения выясняют?
– Ой, было бы там что выяснять! – фыркнула Рут. – Не смотрите на меня так, будто расчленить хотите. Серьёзно. Все знают, что вы вместе от скуки и высокие чувства с вами и рядом не валялись. Другое дело мы с Шейном, правда, кексик?
– Правда, булочка.
– Это отвратительно, – сморщился Брен, когда парочка смачно поцеловалась у всех на глазах.
– Отвратительно судить всех по себе, – обиделась Лайла и заёрзала у Эла на коленях.
Я почувствовала себя неловко и бокал с янтарным пивом показался мне более привлекательным, чем прежде.
– У нас есть правило, – снова привлёк моё внимание Брен, – кто выпил больше всех, тот и платит. Поэтому…
– Поэтому, – перебил Эллиот, – ещё хоть слово – и будешь искать себе другого напарника, я с тобой не полечу. Ты понял, о чём я. Запишите на мой счёт, – обратился он к официанту и резко перевёл взгляд на меня. – Летим с нами, покажем тебе ночной город.
Это было сказано с такой интонацией, что, попробуй я отказаться, не получилось бы. Да и что мне сказать? «У меня проблемы?» или «Я боюсь летать после того, как меня жахнуло молнией?» Нет, это просто физически невозможно в присутствии моего сводного братца, всех его друзей и особенно его девушки, которая смотрит на меня так, будто вот-вот набросится и собственными зубами горло перегрызёт. Что я ей сделала?!
И я выдаю хриплым голосом:
– Почему бы и нет?
– Тебе понравится, – полным уверенности тоном произнёс Эллиот, будь он неладен.
И компания, вспоминая шутки, понятные только посвященным, вывалилась из кафе. Я же на совершенно негнущихся ногах заковыляла за ними. Каким-то чудом «братец» оказался рядом со мной и шепнул:
– Осторожнее, новеньких здесь не щадят.
– Спасибо за предупреждение, от тебя буду держаться как можно дальше, – пообещала я.
– Так и делай, сестрёнка.
В далёком детстве, обучая меня азам полёта, отец говорил: «Когда-нибудь ты обязательно полюбишь то, чего поначалу боишься». Так и случилось. Сперва я боялась высоты, боялась упасть и разбиться, боялась подвести отца, но прошло совсем немного времени и я полюбила небо так, как не любила землю. Оно стало для меня родной стихией, моей страстью, моим домом.
Но после того случая я перестала летать. Не потому что не могла, а потому что не мог папа…
Один за другим ребята взобрались по пожарной лестнице на крышу. Собрав всю свою волю в кулак, я полезла за ними.
«Нужно держаться позади всех, – мысленно говорила себе я, – либо выше всех, чтобы никто не заметил шрама». Но я только зря себя накручивала. Знаю ведь, что в темноте вряд ли кто-то заметит причудливые следы на моей коже, да и чешуя частично скрывала мои недостатки. Если не знать всех тонкостей, своеобразный рисунок на спине можно принять за особенности окраса. Другой вопрос, как после такого длительного перерыва я буду держаться в воздухе?