И он понимает. И начинает двигаться.
Медленно. Упоительно. Почти полностью выходя и потом продвигаясь обратно.
И этот медленный, ленивый темп выбивает из меня все остатки здравомыслия.
И сейчас я готова просто кричать о том, что сэйр Варнадо самый сексуальный и великолепный мужчина из всех, что я встречала.
Но на крики и признания у меня нет сил. Их хватает лишь на то, чтобы стонать и двигать бедрами навстречу.
Когда к размеренным глубоким толчкам присоединяются губы, покрывающие поцелуями мою шею, и ладонь, сжимающая мою грудь, я вся сжимаюсь под мужским телом, крепко обхватывая бедрами его талию.
И меня накрывает долгожданный головокружительный оргазм.
На те долгие мгновения, что мне понадобились, чтобы прийти в себя, сэйр Варнадо замирает. А после впивается в мою шею так, что на ней точно останутся следы его поцелуев, и ускоряет темп.
Всего несколько толчков ему понадобилось для того, чтобы догнать меня и излиться внутрь.
А после он опускается на меня, поглаживает мои дрожащие ноги и нежно целует в висок.
Но этой нежности хватило ненадолго.
Уже через считанные секунды сэйр Варнадо отталкивается от дивана руками и поднимается на ноги.
— Зелье? — спокойно интересуется он.
— Что? — непонимающе переспрашиваю я, все еще пытаясь отдышаться.
— Хотя тебе, наверное, зелье не понадобится. Ты ведь не можешь иметь детей…
Вот уж не думала, что он вспомнит об этом факте моей биографии именно в такой момент.
Но его слова заставляют меня очнуться и вспомнить, где и с кем я нахожусь.
Мимолетный взгляд на часы, и я понимаю, что до встречи с Сурином у меня осталось не так много времени.
Одеваемся мы в тишине. Я думаю о том, каким маршрутом мне следует добраться до назначенного места. И о том, что, когда вернусь домой, нужно обязательно предпринять необходимые меры против нежелательных последствий.
М-да уж. Если у меня появится ребенок от сэйра Варнадо, он мне точно голову открутит и даже приказ подписывать для этого не станет.
Бросила осторожный взгляд из-под ресниц на предмет моих дум, который с самым невозмутимым видом натягивал на себя рубашку. А что творится у него в голове в этот момент, для меня навсегда останется тайной, покрытой мраком.
У самой двери замираю, не зная, следует ли что-то говорить. Быть может, попрощаться?
Но потом решаю промолчать и тихо выскальзываю за дверь. Кажется, сэйр Варнадо этого даже не заметил.
И лишь выйдя на улицу и вдохнув уже свежий вечерний воздух после долгих месяцев изнуряющей жары, я, наконец, осознаю, как же сильно мне повезло.
Я ведь даже не планировала его всерьез соблазнять. Лишь лихорадочно искала пути выхода из ситуации. И, похоже, нашла верный. Потому что к расспросам больше никто не возвращался, и мне позволили выйти из здания министерства целой и невредимой.
Думать о том, что именно произошло в кабинете министра правопорядка, я не хотела.
Не думать. Не вспоминать. И никогда больше этого не повторять.
С этими мыслями я и двинулась вниз по улице. А карман прожигал список тех, кого приговорили к смертной казни.
Сэйр Тобиас Варнадо стоял у окна своего кабинета и смотрел, как хрупкая женская фигурка удаляется прочь от министерства.
Он смотрел и не мог понять, зачем вообще не дал ей уйти, зачем не остановил ее, когда она его поцеловала, и зачем сделал все остальное.
Поверил ли он ей? Разумеется, нет.
Доверял ли он ей? Ни на грамм.
Жалел ли он о содеянном? Ни в коем случае.
Даже министрам правопорядка позволены маленькие слабости. И тэра Ирис Стэйб стала одной из них.
Ему стоило присмотреться к этой девчонке раньше.
Но ничего, у него еще будет время. Присмотреться к ней получше. Узнать, что она делала в его кабинете, и что же от него скрывает. И повторить великолепный секс, разумеется.
От этой маленькой слабости сэйр Тобиас Варнадо отказываться не планировал.
Глава 4
Стоять под прохладным ветром наступающей осени посреди пустынной темной улицы страшно мне не было. Уже долгие одиннадцать лет мои запястья не сковывали ограничивающие магию браслеты. А, значит, у меня всегда оставалась возможность постоять за себя.
И темная магия в арсенале. Куда уж без нее…
Но сегодня на улицах столицы было спокойно. И даже под покровом ночи наружу не спешили выползать те, кто за пару медных монет был готов лишить тебя жизни.
Когда вдали сначала показались огни, а следом раздался и характерный шум небольшого городского поезда, который являлся теперь единственным средством передвижения для тех простых смертных, кто не мог позволить себе безумно дорогие и оттого очень редкие автомобили, я выдохнула с облегчением.