Резкий рывок. И бюстгальтер съезжает вниз, куда-то к юбке, сбившейся на талии. Высокая налитая грудь тут же выпрыгивает наружу. И ловкие пальцы в мгновение ее обхватывают, сжимают и выкручивают соски.
Из моих уст вырывается новый стон.
И это почти идеально. Почти…
Мои бедра лишь теснее прижимаются к мужскому паху.
Ну, когда же? Когда?
— Будь хорошей девочкой, — хриплый выдох на ухо.
И по шее пробегается табун мурашек.
Боги, разве законно быть таким сексуальным мерзавцем?
Одна ладонь отпускает мою правую грудь. Прижимается к моему подрагивающему животу, но не устремляется ниже. Туда, где все горит огнем и требует прикосновений.
Шаг вперед. И я, крепко прижатая спиной к мужскому телу, вынуждена подчиниться, шагая вместе с ним.
Обе ладони скользят по моему телу вниз, оглаживают бока, нежными движениями проходятся по спине.
А потом твердо и неумолимо давят на поясницу. Вынуждая поддаться, подчиниться.
— Обопрись руками, — короткий жаркий приказ на ухо.
И все внутри сладко сжимается.
Боги, знал бы он, как на меня действуют его приказы.
Но хорошо, что не знает…
Глаза, привыкшие к темноте, замечают перед собой пустой стеллаж. И я послушно упираюсь руками в полку, выгибаю спинку и податливо прижимаюсь к мужскому паху.
Мне не нужно видеть его лица, чтобы знать, каким удовлетворенным взглядом сэйр Варнадо в этот момент оглядывает мое тело.
Шершавые ладони ныряют вниз, сжимают мою грудь. Перекатывают призывно торчащие соски между костяшек пальцев, сжимают, тянут.
И я задыхаюсь от ощущений, чувствуя, что трусики давно пора выжимать.
Если он и дальше будет тянуть, продолжая эту сладкую пытку, клянусь всеми богами, я самолично придушу мерзавца.
Последний, словно прочитав мои мысли, хмыкает и убирает руки с груди.
И это стало последней каплей.
Я готова была возмутиться, развернуться и высказать ему все, что о нем думаю.
Но неумолимые широкие ладони сразу же легли на бедра, огладили ягодицы, сжали и смачно шлепнули. Нагло так, по-хозяйски.
Впору было бы высказывать претензии. Но низ живота скрутило тугим спазмом, и я едва не кончила. От одного шлепка по заднице.
Трусики поползли вниз, падая куда-то в район щиколоток. И холодный воздух, коснувшийся влажных складочек, заставил меня судорожно сглотнуть.
Мой соблазнительный мерзавец отстранился. Щелкнул ремень. Раздался звук разъезжающейся молнии, а следом и шорох одежды.
Я предвкушающе задрожала.
Сейчас. Вот сейчас.
Горячий твердый член коснулся складок. Провел вдоль. Туда-обратно. Надавливая и заставляя раскрыться. Влажные скользящие движения сводили с ума. Головка члена упиралась в клитор, каждый раз заставляя задержать дыхание.
Это было великолепно.
И этого было ничтожно мало.
Я захныкала. Сама поражаясь тому, что способна на подобные звуки.
— Какая нетерпеливая, — раздался за спиной довольный смешок высокородного мерзавца.
А следом он вошел. Член толкнулся резко и на всю глубину, входя до предела. Ягодицы стукнулись о мужской пах. И я громко застонала, позабыв обо всем на свете.
Все мое существо сосредоточилось в этот миг вокруг горячего, твердого члена, уверенно скользящего внутри.
— Т-ш-ш-ш, — жаркий шепот на ухо.
И мужская ладонь накрывает мой рот. Вторая тянет за волосы, заставляя выгибаться до боли в пояснице.
И он снова начинает двигаться.
Жестко, резко, почти грубо.
Он берет меня так, как не брал никогда раньше.
И пусть я буду сумасшедшей, но как же мне это нравится.
Настоящее безумие, сводящее с ума.
Член выходит почти полностью и резко врывается обратно, словно стремясь пронзить меня насквозь. Раз за разом.
Громкие, влажные, такие порочные шлепки плоти о плоть заполняют собой все пространство небольшой кладовой.
И даже мужская рука, сжимающая мой рот, не помогает сдержать протяжных, громких стонов.
Он рычит и ускоряется, вбиваясь в меня почти в бешеном темпе.
Злится.
Злится на то, что могу нас выдать.
Мог бы ведь поставить звуконепроницаемый полог. Уж этому мерзавцу силенок бы хватило.
Мог бы, но не стал. Потому что его это заводит. Заводит то, что за дверью ходят его коллеги и подчиненные. Заводит, что нас могут легко разоблачить. И осознание этого факта заводит и меня.
Еще пара толчков. Бешеных, резких, болезненных. И я впиваюсь зубами в его ладонь, чтобы не закричать.
Крышесносный, умопомрачительный оргазм на несколько долгих мгновений лишает меня зрения и слуха.