Но я не остановила…
А вот теперь. Теперь стало поздно.
Но выбор… Выбор нужно было сделать. И я сделала его давно.
Задолго до появления моих чувств к сэйру Варнадо.
И даже задолго до того, как я пришла в министерство правопорядка.
Выбор был сделан еще тогда, когда я с отчаяньем и страхом наблюдала за подавлением мятежей, за убийствами, гонениями. Тринадцать лет назад.
И теперь не время отступать.
А что до сэйра Тобиаса Варнадо…
Нам никогда не суждено было быть вместе, как бы сильно мне этого сейчас не хотелось. И даже встретиться было не суждено.
Девочка из провинции, из обычной семьи никогда бы не встретила потомственного аристократа из великого древнего рода, наделенного немереной силой и властью.
Не встретила бы, если бы не гнет правящей десятки и не ее упорное желание помочь, стать причастной к Сопротивлению, сделать все, что в ее силах.
При других обстоятельствах мы бы даже никогда не пересеклись и не взглянули друг на друга. И уж точно, ни в одном из возможных вариантов развития событий у нас никогда не было и не будет ни единого шанса, чтобы остаться вместе.
А, значит, и нечего оплакивать невозможное.
Но как же сложно следовать собственным советам…
А ранним воскресным утром мне довелось снова пережить новый опыт в своей жизни — впервые проснуться в одной постели с мужчиной. И не просто с мужчиной, а с мужчиной, которому теперь навеки отдано мое сердце.
И как бы мне хотелось снова пережить этот момент, когда сэйр Тобиас Варнадо только распахнул свои карие глаза, окинул меня сонным взглядом и совершенно очаровательно мне улыбнулся.
Да только этой одной улыбки хватило, чтобы мое бедное сердечко, пережившее в последнее время немало, радостно бросилось вскачь.
И я жадно рассматривала сэйра Варнадо. Непривычного мне, словно чужого, незнакомого, но такого близкого и родного. Сонного министра правопорядка мне никогда раньше видеть не удавалось. Со взъерошенными волосами, едва заметной щетиной, раздетого, довольного и такого умиротворенного.
И я хотела запомнить его именно таким. Навсегда. Запечатлеть навечно этот образ в моей памяти. Потому что именно сейчас он мне казался настоящим.
И это ощущение не пропадало, когда он пошел в душ. И даже когда пил чай, сидя за моим маленьким столом на моей скромной кухне. И оно совершенно точно не пропадало, когда не сомкнувшую глаз меня трепетно целовали, усадив на колени.
А затем, все тем же воскресным ранним утром, один великолепный сэйр, будущий политик и член правящей десятки решил покинуть мою скромную обитель.
Я крепко поцеловала его у самой двери.
В самый последний раз. На прощание…
Пытаясь одновременно и растянуть этот момент, и завершить его скорее.
И он пытался мне что-то сказать.
— Ирис, я…
Судя по взгляду карих глаз, должно быть, признание…
Но я его остановила. Приподнявшись на носочках, обхватила крепкие мужские плечи и крепко поцеловала, выливая в этот поцелуй всю свою боль, все свое отчаяние и всю свою любовь тоже…
Не нужно было слов. Не нужно было признаний.
Не тогда, когда вся правда вот-вот вскроется, и он непременно пожалеет о том, что вообще открыл рот.
А после, не давая одному влиятельному сэйру опомниться, вытолкнула его за дверь, тут же захлопывая ее и отрезая себя от сэйра Тобиаса Варнадо. На этот раз, навсегда.
А когда он ушел, я точно знала, что буду делать…
Если я выживу, то всегда буду помнить о сэйре Тобиасе Варнадо. О моем личном великолепии.
А если нет…
Что ж, я надеюсь, что сэйр Варнадо не будет вспоминать меня недобрым словом.
Глава 14
Стоило двери моей скромной обители закрыться за главой министерства правопорядка и будущим членам правящей десятки, как я все же дала волю собственным чувствам.
Слезы текли непрерывно, выворачивая душу наизнанку и напоминая мне о предательстве собственных чувств. Мне кажется, что я почти физически ощущала зияющую дыру на месте громко бьющегося сердца. И эта душевная боль была куда сильнее боли физической.
Но я не могла поступить иначе. Просто не имела права. Я должна была сообщить обо всем Сопротивлению, чтобы единственный шанс, выпавший нам, не пропал даром. И я твердо намеревалась это сделать.
Мне понадобилось целых два часа, чтобы успокоить собственную истерику. Пришлось даже постоять под обжигающе холодными струями воды, чтобы взбодриться и настроить себя на нужный лад.
Увы, но внешний вид оставлял желать лучшего, о чем мне нерадостно сообщило собственное отражение в зеркале. Темные круги под глазами после бессонной ночи теперь сопровождались еще и покрасневшими, опухшими веками от всех пролитых слез.