Одна паническая мысль сменяла другую. И я лихорадочно соображала, что здесь делает сэйр Тобиас Варнадо, глава министерства правопорядка и будущий член правящей десятки. А главное — как теперь из этого всего выпутываться…
Множество вопросов, задать которые вслух я не решилась, кружили в моей голове. Он все знает? Нас раскрыли? Сопротивление подавлено? Где Томас Шервуд? Куда подевался Сурин? Как давно сэйр Варнадо знал о моей причастности? Следил ли он за мной? Было ли все предыдущее лишь игрой? И что будет дальше? Со мной? С остальными?
Все эти важные, тревожащие меня вопросы, пронеслись в голове за какую-то долю секунды, пока я продолжала неподвижно сидеть и не моргая смотреть на собственного начальника, одно присутствие которого в главном штабе Сопротивления казалось чем-то нереальным. Похожим на страшный сон.
Сэйр Тобиас Варнадо действительно выглядел слишком чуждо в этой аскетичной и уютной атмосфере кабинета лидера Сопротивления. В отличие от Томаса Шервуда, предпочитающего мягкие свитера и шерстяные брюки, министр правопорядка по обыкновению был облачен в строгий костюм-тройку, его темные волосы были аккуратно зачесаны назад, а туфли, как обычно, идеально начищены. Педант, каких поискать.
И почему-то сейчас, в обстановке, совсем не располагающей к подобным мыслям, глядя на до боли знакомое лицо одного благородного сэйра, я подумала о том, как же сильно он отличается от Томаса Шервуда. И как точно это различие олицетворяет раскол в нашем обществе. Показывает, как мы, простые смертные, далеки от влиятельных сэйров и их жизненного уклада.
— Поднимись.
Строгий приказ заставляет меня вздрогнуть. И мне в голову даже не приходит мысль о том, что я могу его ослушаться. Нет. Не могу. Не сейчас и не в подобных обстоятельствах.
Стул с шумом отодвигается, царапая каменный пол. И я поднимаюсь на ноги, продолжая непрерывно смотреть на министра правопорядка.
— Подойди.
Очередной короткий приказ, от которого кровь стынет в жилах. Но я вновь подчиняюсь и медленно шагаю на ватных ногах прямо в руки моему личному палачу.
Он мрачно нависает надо мной. И молчит. Долго, мучительно. И мне кажется, что карие глаза, неотрывно смотрящие на меня, видят меня насквозь, знают обо всех моих тайных помыслах и неприглядных мыслях.
Что он сделает со мной? Отдаст под суд? Подпишет приговор о смертной казни? Или лишит жизни прямо здесь и сейчас?
Наверное, моя дальнейшая судьба не столь важна. Гораздо важнее узнать, что же случилось с Сопротивлением.
Невольно вспоминает непривычное, нервное оживление в общем зале. Странный мужчина, проводивший меня в этот кабинет. И все складывается в единую картину. Крайне неприглядную. Даже паршивую, я бы сказала.
Долгая пауза внезапно прерывается. И неподвижная фигура главы министерства правопорядка приходит в движение.
Сэйр Тобиас Варнадо какими-то жесткими, резкими движениями тянется к шее и ослабляет свой галстук. А затем и вовсе начинает стягивать его.
Вот тебе и пришел конец, Ирис. Наверное, это даже романтично, умереть от руки того, кому ты отдала собственное сердце.
Вот только никакой романтики я не чувствовала. Лишь лютый страх разоблачения и бессильное отчаяние.
Сглотнув тяжкий ком, образовавшийся в горле, я решаюсь задать один из волнующих меня вопросов вслух. Хотелось бы узнать, что происходит с Сопротивлением хотя бы перед собственной смертью.
— А…
Но вопрос задать мне не позволяют. Сэйр Тобиас Варнадо окидывает меня хлестким взглядом и тут же прерывает, произнося нетерпящим возражений тоном:
— Время для разговоров закончилось, Ирис.
Он сжимает красный галстук в своей правой ладони, безжалостно сминая дорогой шелк. И мое сердце начинает стучать так сильно, словно стремится выпрыгнуть из груди, когда я представляю на месте этого злосчастного галстука собственную шею.
— А теперь повернись.
Тихий приказ, на грани слышимости. Но я послушно поворачиваюсь к сэйру Варнадо спиной, малодушно радуясь возможности больше не лицезреть его пронзительных темных глаз.
Внезапно мои запястья оказываются в плену крепкой ладони, которая заводит мои руки за спину. А следом кожу на запястьях холодит от прикосновения с гладким шелком чужого галстука.
Глава министерства правопорядка связывает мои руки крепким узлом за спиной, деловито проверяет надежность фиксации. А затем, вовсе неожиданно, твердо давит ладонью на мою поясницу. Заставляя подчиниться и опуститься грудью на стоящий передо мной крепкий дубовый стол.
— А вот теперь можно и поговорить, — удовлетворенно отмечает этот благородный мерзавец.