— Тимур знакомит тебя с родней, — подбадривает девушку мама.
— Надо было сироту выбирать, — вздыхает и падает подбородком себе на ладонь, дав мне дальше слово.
— Лея, Лапины хорошие люди, — вступается за семью друга Никита.
— Знаю, — шепчет она. — Но их слишком много. Мне кажется, что они заняли всю планету…
А это не исключено.
— В общем, итог такой, — решаю напомнить о причине, по которой мы собрались. — Раз мы переезжаем, то, тетя Лейла, прошу вас присмотреть за нашей квартирой, — протягиваю ей связку ключей. — Или можете ее сдавать. На ваше усмотрение. Лея и дядя Рома, спасибо за то, что поможете с салоном. Мама, папа, принимайте блудную дочь домой. И я не про себя. Про Дашу, — перевожу взгляд на сестру, которая пусть и строит из себя солдатика, но еще пытается смириться с тем, что мы не будем вместе.
— А мне какие поручения? — хохочет Никита. — Сразу видно, кто у вас в семействе все решает, — обращается к моим родителям.
— А ее разве перекомандуешь? — хмыкает мой папа. — Танк, паровоз! Теперь сам попробуешь ее перевоевать. Это невозможно! А я с детства пытался, когда у нее только начиналось все. То есть с первого уровня. Тебе уже высокий достался.
— Знаю, — ласково гладит меня по плечу Златогорский. — Но, как сказала моя подруга, сам виноват. Сам выбрал.
— А вот здесь соглашусь, — вздыхает родитель. — Ну, удачи, парень! И давайте мне уже внука дарите! А то я в этом бабьем царстве, чувствую себя дискомфортно.
— У тебя сын есть, пап, — напоминаем мы с Дашей одновременно.
— Но его мало! — восклицает он. — Нас двое, а вас, вон, сколько!
— Целых трое, — шепчет мама и гладит папу по голове. — И как ты пережил разницу в одного человека? Совсем не понимаю! Бедный! Испытание века!
Удержаться от смеха не может никто.
Никита
Оставив Раду в семейном кругу, покидаю ее дом. Даже не прощаюсь, лишь оставляю записку на комоде, что скоро вернусь.
Не хотел нарушать атмосферу, которая воцарилась среди Солнцевых в связи с переездом Рады и ее сестры обратно в столицу.
Доезжаю до ресторана и захожу внутрь, прекрасно зная, что на ближайшие пару часов он закрыт, а внутри меня ждет главная загадка последних дней.
— Добрый день, Матильда, — опускаюсь за столик перед ней.
— Твои люди насильно меня сюда притащили, — ворчливо бросает женщина.
— Никита Сергеевич, это неправда, — тут же вступается мой человек. Должен признать, один из не самых умных. — Мы сказали, что, если она не сядет в машину сама, мы ее транквилизаторами накачаем и все равно привезем сюда.
— А это не насильно разве?! — восклицает Малыгина. — Под угрозами! То же самое, что похитили!
— Прошу прощения за них, Матильда, — извиняюсь за сотрудников. — Но нам нужно было поговорить.
— Я не собираюсь с тобой говорить! Ни о чем.
— Почему? — интересуюсь, не сводя с нее взгляда.
И даже ее лицо мне незнакомо, что говорит о том, что мы с ней ранее не встречались.
— Потому что ненавижу! — рычит она.
— За что? — продолжаю расспрашивать в надежде, что дойду до корня проблемы. — Что я вам сделал? Извините, но я даже не знаю, кто вы такая, — честно ей признаюсь.
— Зато твои родители знали!
— Продолжайте, — прошу ее.
— Я была любовницей твоего отца, — фыркает она, что ничуть не удивляет меня.
Где-то глубоко внутри я думал об этом варианте, но упрямо отвергал его.
Не хотел думать о таком. Искренне верил, что у отца была всего одна женщина. Алевтина, мать моей единокровной сестры.
Хотя ходили разные слухи. Но я пытался не верить в них без доказательств.
— Знаете, у него много было любовниц, — бросаю с вызовом, потому что, кроме ее статуса, я так ничего и не узнал. — И что, каждая меня ненавидит?
— Я ненавижу тебя за то, что он бросил меня ради тебя и твоей матери! — выкрикивает она. — И потому, что ты сын своей матери.
— Разве я виноват, что родился у них? — недоуменно фыркаю. — Разве несу ответственность за чужие решения, а особенно те, которые принимал отец касательно своих женщин. Признаюсь, я ненавидел отца из-за этого, но когда они погибли и я узнал, что у моего отца на стороне была дочь, я простил его за все. Потому что я по итогу остался не один. Потому что в моей жизни есть родной человек. Я несу ответственность лишь за то, что сам решил общаться с сестрой и принял ее в свою жизнь. Вот за это можете меня ненавидеть.