Когда-то они врезались мне в память как осколки разбитого стекла.
И сейчас мир стремительно меркнет, теряя свои краски и звуки.
Сквозь пелену ужаса всплывают картинки из той ночи: комната, залитой красным светом; Зверь в маске; на его руке, сжимавшей мой подбородок, точно такие же цифры. Я вспоминаю, что произошло между нами, и все, что происходит теперь, сразу утрачивает смысл, право на жизнь.
В ушах от поразительного открытия звенит тишина, прерываемая оглушительным стуком моего сердца.
В голове всплывают факты, которые я до этого момента старалась не замечать: голос Демида, запах, манера двигаться — все это было мне знакомо. Лица Зверя я не видела, но он брюнет, как и Демид. И рост, и фигура — все сходится. Это должно было меня насторожить, но я сама себя убедила, что это простое совпадение…
Демид продолжает поглаживать мою ладонь, но его ласка, еще недавно казавшаяся мне верхом нежности, превращается в обжигающую опасную пытку.
Я вся сжимаюсь, пытаясь справиться с ужасом и паникой.
Лихорадочно соображаю, что делать, но…
— Алисия?
Глава 23
— Я просто задумалась о том, какой чудесный у нас вечер, — едва справляясь с дрожью в голосе, отвечаю. — Мне нужно на минуточку отойти… в дамскую комнату…
Пробую убрать руку, но Демид напрягает пальцы и не отпускает.
Словно почувствовав перемену во мне, смотрит на наши руки и видит татуировку, ставшую символом моего кошмара.
Не задерживаясь на ней, вновь поднимает взгляд, который становится острым, словно лезвие, приставленное к горлу.
Черты его лица мрачнеют, губы сжимаются в жесткую линию. Я перестаю узнавать Демида. Передо мной сидит чужой опасный мужчина, и я понимаю — вот его истинное лицо.
— Ничего не изменилось, — рокочет он. — Ты по-прежнему будешь послушной девочкой.
Его слова звучат как реквием, от которого у меня мороз ползет по позвоночнику и волосы на голове шевелятся.
— Я не согласна. Я ведь еще тогда, в кабинете, все сказала, — с трудом выжимаю слова, сгорая под его взглядом.
— А я не привык, чтобы мне отказывали. И ты будешь делать то, что я говорю. От этого зависят наши отношения.
— Я бы лучше выбрала…
— У тебя есть выбор: либо ты принимаешь правила игры, либо… Впрочем, другого варианта я не рассматриваю. Ты моя, и это не обсуждается.
— Потому что я — твоя собственность? — вспоминаю слова, которые он рычал мне той ночью.
— Да…
Мне становится дурно.
Растерянно оглядываюсь на людей за соседним столом, и Демид еще сильнее сжимает мою ладонь.
— …Не пытайся смотреть на гостей испуганными глазами. Они все равно ничего не поймут. Здесь каждый занят только собой.
— Тогда я закричу.
— Кричи. Можешь даже перевернуть стол. Возможно, после такого тебя выведут из ресторана, но ты все равно далеко не уйдешь. Вечер будет проходить так, как его запланировал я.
Тяжело сглатываю и напрягаюсь, вытягивая ладонь из его захвата, и Демид вдруг позволяет, ослабив хватку. Прячу поледеневшие руки под стол.
К нам подходит официант.
— Могу я принять ваш заказ?
Демид кивает и отвечает что-то с холодной вежливостью, но мне из-за стресса его слова звучат как белый шум.
В голове громко крутится мысль о том, что Демид говорил насчет отлета. Ему же надо будет ехать в аэропорт.
С собой он меня точно не заберет — паспорт я оставила дома, — и пока Демида не будет в городе, у меня будет время придумать, как спастись.
Глядя на него сейчас, я чувствую тоску.
Да, он остается все таким же неотразимым: мужественные черты лица, статная фигура, пронзительный взгляд, который, увы, теперь вызывает лишь животный страх. Все то, что притягивало меня к Демиду с неимоверной силой, в этот момент превращается в орудие пытки.
Какая насмешка судьбы!
В моей душе, еще недавно наполненной сильными яркими чувствами, теперь пустота. Я рисовала себе наше с Демидом совместное будущее, скучала по нему…
Как же это наивно и глупо! Ведь я тосковала по зверю, скрывавшемуся под маской обаяния и заботы. Зато сейчас сижу с настоящим Демидом, не знающим компромиссов и не терпящим возражений.
«Идеальных людей не бывает» — как часто я слышала эту фразу, но никогда не принимала ее близко к сердцу. Ведь, встретив Демида, поверила, что исключения из правил существуют.
Но какой же горькой оказывается правда. И мне жаль, что Демид с его черной душой никогда не сможет стать тем, кем я его считала.
Наше совместное будущее, которое я придумала, превращается в мрачный лабиринт, выход из которого найти будет сложно.
Официант приносит бутылку красного сухого вина и горячие блюда.
Разливает вино по бокалам, а я молча наблюдаю.
— Ешь, — говорит Демид, взяв приборы.
— Спасибо, я не хочу.
— Хочешь, — бросает суровый взгляд исподлобья, от которого я машинально берусь за вилку.
Отрезаю кусочек, запускаю в рот и не чувствую вкуса. А когда глотаю, мясо тяжестью оседает в желудке.
— Ты ведешь себя так, будто никуда не торопишься, — негромко бормочу.
— Я не тороплюсь.
— А самолет? — вскидываю осторожный взгляд.
— Я никуда не лечу. Я так сказал, чтобы ты наверняка вышла ко мне.
Его ответ как удар под дых. Господи боже…
Значит, рассчитывать на это нет смысла.
На глазах проступают слезы, но я сдерживаю их. Не хватало еще здесь разреветься.
Интересно, а Демида мои слезы разжалобили бы? Может, да, а может, и нет. Я не хочу это проверять.
«Твоя застенчивость меня сексуально возбуждает», — грохочет в голове его голос. Демид продолжает ужинать как ни в чем не бывало.
А если попробовать действовать от обратного?..
— Прошу прощения, — к нам снова подходит официант, — не желаете что-нибудь дополнить к заказу?
— Да, позже принесите… — начитает говорить Демид.
И я вдруг его перебиваю:
— Пиво, — слово само слетает с моих губ.
— У нас нет пива, — качает головой официант.
— Очень… ж-жаль, — сбивчиво отвечаю. — Я привыкла начинать утро с пива и им же заканчивать вечер. — Пока я это выдумываю, Демид не прекращает сверлить меня взглядом. Это пугает, но побуждает нервно продолжать разговор: — А водка есть?
— Есть. Вам рюмку?
— Что этой рюмкой мараться? — вдруг вспоминаю излюбленное выражение отца. — Давайте уж сразу бутылку… и… и… запивон… какой-нибудь.
— Хорошо, — удивленно кивает официант и переводит взгляд на Демида.
Демид хмуро откидывается на спинку стула.
— Как я понял, моя спутница уже выбрала себе десерт. Пусть будет так.
Официант уходит. Я молча сижу, опустив глаза, смотрю на свои руки — по коже из-за стресса поползли красные пятна.
— И что это значит? — спрашивает Демид, едва мы остаемся одни.
Бешеный удар сердца. Еще. Еще. Спокойно, Алисия. Ты же много раз попадала в сложные ситуации, тебе не привыкать. Никто к тебе бережно не относился с самого детства. Бери себя в руки.
Но это крайне сложно, ведь в переплетах такого масштаба я еще не была. Демид сравним с Армагеддоном.
— Раз уж я о тебе узнала сегодня что-то новое, то и моя очередь признаваться, — настроившись, твердо говорю.
— Признавайся. Мне интересно, — дергает бровью Демид.
— Я не такая невинная, как могла тебе показаться. Я пью. Я алкашка. Пристрастилась пару лет назад. Пока алкоголь никак не отразился на внешности, но это вопрос времени. Я притворялась, чтобы понравиться тебе. Специально не пила перед встречами и тщательно чистила зубы, поэтому от меня не пахло перегаром. Но ведь это же не проблема?
— Да что ты… — прищуривается.
— А еще я люблю мужчин без разбора. У меня было много половых партнеров, с которыми я занималась сексом без презерватива. А ты мне понравился только из-за денег.