— Хочешь, чтобы я зафиксировал и твои ноги?
— Н-нет… — мотаю головой.
Он ловит мою голову и обездвиживает, стянув пальцами волосы. Тянет на себя, но я не могу стать ближе к нему настолько, насколько он хочет — меня держат цепи, и их натяжение почти болезненно.
Зверь склоняется лицом к моему лицу. Его черная маска мне мешает. За ней я не вижу Демида, не понимаю его эго эмоций. Со мной в постели словно чужой человек.
Зверь врезается губами в мой рот.
Его поцелуй подобен пытке — он раскаленный и какой-то сумасшедший. Мы ударяемся зубами снова и снова, мне сложно дышать от того, как глубоко его язык проник в мой рот. Зверь исступленно трахает им меня, не давая вдохнуть.
Рвано тяну ноздрями воздух…
Аромат его кожи, парфюма… это не морозная свежесть, а запах дьявола из того самого — второго — флакона.
Зажмуриваюсь, чтобы не видеть под маской глаза, пылающие адски-безумным огнем. Зверь хватает меня за горло, сдавливает его пальцами.
— Смотри мне в глаза, — чеканит сталью. — Скажи, как сильно любишь меня и как хочешь все, что я с тобой делаю.
— Я не могу, — шепчу в испуге, — врать…
— Скажи! — встряхивает он меня. Но я лишь стискиваю зубы. Атмосфера в комнате накаляется. — Жаль.
Отпускает мое горло и нетерпеливо разрывает застежку на боди. Эластичная ткань подпрыгивает вверх, открывая Зверю мою промежность. Он грубо, со шлепком, впечатывает в нее ладонь. Никогда прежде он так не хватал меня. Растирает пальцами, а мне больно, я сухая — меня не возбуждает происходящее.
Выпустив ноздрями воздух, который кажется мне дымом, Зверь подхватывает меня под колени и рывком тянет на себя.
— Мне больно! — вскрикиваю, когда железные кольца впиваются краями в запястья.
— Терпи.
Склоняет голову. Сплевывает на мои половые губы. Я вздрагиваю и сжимаюсь. Продолжая держать меня одной рукой, другой Зверь нервно и размашисто растирает слюну, жмет большим пальцем на клитор.
— Прекрати… — шиплю я от боли.
Зверь снова дергает меня на себя. Давит головкой члена на вход во влагалище. Толкается бедрами и сам стискивает зубы — я напряжена, и ему больно проникать в меня.
Зверю тоже не нравится все, что происходит.
— Да что же ты такая, — рычит и отстраняется.
Нервно встает и заправляет член в брюки. Отходит к бару. Наливает в бокал виски почти до краев и залпом выпивает. Наливает еще и падает с бокалом в кресло.
Несколько минут Зверь просто сидит и смотрит на меня, никак не реагируя. Со стуком ставит бокал на столик.
— Ты должна принять меня таким, какой я есть, — рокочет он.
— У меня не получится… Отпусти…
— Я не могу с тобой расстаться. — Встает и подходит ко мне. Я застываю, готовясь к продолжению кошмара, но Зверь неожиданно снимает с меня оковы. — Выйди, Алисия. Сейчас, — небрежно бросает мне и отворачивается.
Глава 41
— Не плачь, — едва услышав голос Демида, отрываю от подушки лицо.
Стираю со щек слезинки — не хочу, чтобы он их видел, но они все катятся и катятся.
Увидела его снова спустя час, и тело тут же бросило в дрожь.
Настороженно сажусь, натягивая на себя одеяло. Молчу, испуганно смотря на Демида, потому что не знаю, чего от него теперь ожидать.
Он выглядит спокойным, в его глазах потух тот дьявольский огонь. И маски этой ужасной нет.
Демид проходит в комнату, садится рядом со мной на постель.
Замечаю дернувшиеся желваки.
— Я был неправ. Прости, — ошарашивает скупым извинением, которое воспринимается мной почти как акт покаяния. Чтобы Демид — и извинялся… Скорее Луна сойдет с орбиты. — Ненужно было так с ходу тебя тащить туда.
— Ты меня напугал и обидел, — признаюсь. — Сделал больно.
— Да, Алисия. Я был не в себе и забыл о том, какая ты девушка. Когда испытываю стресс, я таким образом прихожу в себя. Это часть меня, и если долго не удовлетворять ее, то жить становится проблематично.
— Ты мне всегда казался человеком с холодной головой, даже в самых нервных ситуациях ты не теряешь контроль.
— Да, так и есть. Но у меня случаются рецидивы. И я могу быть агрессивным.
Под ребрами все собирается в напряженный комок.
— Что еще за рецидивы? Ты болен?
— Я не хочу называть это болезнью. Плохо помню, с чего все началось — мал еще был. Помню только, что мать постоянно на меня орала, называла ненормальным бесёнышем, а отец выблядком. Но тогда я был еще другим, не таким, как сейчас. Тогда мир был полон красок, а сейчас он черно-белый. Потом случился провал в памяти, и я стал таким, как сейчас — пустым. А может, с рождения таким был, а все эти воспоминания — просто бред. Я уже много лет принимаю препараты — они помогают стабилизировать нервную систему. Еще помогает секс. По моим правилам… — Демид делает паузу, неотрывно смотрит мне в глаза. — Не знаю, зачем говорю тебе все это. Ты теперь еще больше будешь меня бояться.
— Я не боюсь! — слова слетают с губ прежде, чем мозг успевает переварить информацию и завопить у меня в голове: «Ты совсем дура, раз так ему отвечаешь!» — Спасибо, что поделился, для меня это важно.
— Да ну? — кривит уголок губ.
— Правда. Я ведь почти ничего о тебе не знаю. Ты молчалив. Хоть и владеешь популярным клубом, но даже в интернете о тебе нет никакой информации, — вздыхаю. — И я понимаю, что в той красной комнате ты удовлетворяешь свои потребности. Но… что именно ты бы со мной сделал?
Демид ухмыляется, и эта ухмылка не выглядит насмешливой, скорее наоборот.
— Да много бы чего сделал, так и не объяснить.
Я вдруг чувствую, как волнение ошпаривает разом все внутренности, меня бросает в жар.
— А долго это длится?
— Хочешь знать, чтобы отсчитывать минуты до конца? — приподнимает он бровь. — Я уже понял, что ты не готова, и хорошо все обдумал. Нашел решение для нас обоих. Не переживай.
— Нашел? И какое же?
— Неважно. Тебя это никак не коснется. Я мог изнасиловать тебя, но не хочу этого. — Демид встает, идет к двери и открывает ее, но задерживается на пороге. — Потому что все, что я сказал тебе тогда, по пути в ресторан в твой день рождения — правда.
Он выходит из спальни, а для меня мир словно переворачивается с ног на голову.
Я вспоминаю, как он говорил, что я ему нравлюсь, что он считает меня не такой как все, и как необычно ощущает себя рядом со мной. Но после того, как я узнала в нем Зверя, подумала, что и его слова были ложью…
А получается, что нет?
Демид не разбрасывается комплиментами, не пытается казаться лучше, чем есть. Он бы не стал сейчас припоминать мне это для красного словца.
Кто угодно, только не он.
Сбрасываю с себя одеяло и торопливо выбегаю из комнаты.
— Демид! — останавливаю его голосом. Он замирает, поворачивается в пол-оборота. Иду к нему. — Я… я не совсем тебя поняла.
— Что именно тебе непонятно, Алисия?
— Твои слова. Что ты хотел ими сказать? Что я тебе нравлюсь?
— Нравишься.
Он отвечает тихо, но сейчас его голос заглушил бы даже оркестр — настолько громко прогремело это слово у меня в голове.
Да, я хотела уточнить, потому что не поверила в услышанное, боялась обмануться собственными домыслами, но и не ожидала услышать такой однозначный ответ.
— Как же я могу тебе нравиться, если ты считаешь меня игрушкой?
Вижу, как у Демида приподнимаются плечи от того, что он глубоко вздыхает.
Разворачивается ко мне и берет на прицел взгляда.
— А разве игрушки не могут нравиться?
— Не знаю…
— И я вот до встречи с тобой не знал, — сунув кулаки в карманы брюк, горько ухмыляется. — С тобой вообще все идет не по сценарию. Впервые я теряюсь в сомнениях, как подступиться к девушке.