Дядя Дюльер взмахнул ложкой, плюхнулся на стул и спросил:
— Вот ты, разве не любишь мясо?
— Я? — я прожевала кусок яблока. — Обожаю! Особенно жаренное под кисло-сладким соусом…
Глаза мечтательно закрылись, а рот наполнился слюной. Издевательство!
— И я люблю мясо! — воскликнул повар. — А милорд запрещает подавать его дамам.
— Потому что он жлоб, — заключила я. — Жадина. Это ведь для него бифштекс, да? Я так и знала!
Дядя Дюльер улыбнулся и вернулся к яблокам. А меня прям печаль-тоска в оковы свои заграбастала…
— Дядя Дюльер, — жалобно протянула я, — а мне можно тоже бифштекс? Я никому-никому не расскажу…
Он взглянул на меня, подумал некоторое время…
— Конечно, можно. Чего ж я тебя голодной оставлю? Можно, конечно, — бормотал он и вычищал яблоки.
Я, довольно пискнув, с самым счастливым видом догрызала яблоко.
Через полчаса, когда последняя вкуснейшая и сочная мякоть гарцонских яблок была мной великодушно ликвидирована, дядя Дюльер уже вовсю трудился над приготовлением крема для бомфри. Мне было велено отдыхать, чем я и занималась, хотя и устать не успела.
— Дядя Дюльер, а расскажите мне что-нибудь о милорде, — попросила я, подпирая подбородок ладонью. — Чем он занимается? Кто он? Вы ведь наверняка все знаете.
— Все знать никому не дано, — он бережно взбивал крем. — Я давно работаю у милорда. Сначала был поваром у его матери. Когда он подрос и занялся самостоятельной жизнью, стал его поваром.
— Так вы его помните ребенком? — я закинула в рот орешек. — И каким он был? Капризным, нахальным драконенком?
Дядя Дюльер засмеялся.
— На удивление — нет. Он был рассудительным. Всегда приходил на обед с серьезным сосредоточенным лицом с книгой в руках, каждый раз с разной. Ни за что не отдавал, нет. Матушка его ругала за это, и я даже пытался обменять книгу на шоколадный мурсонье, его любимый десерт. Не согласился.
— Читал за обедом?
— Каждый день, — кивнул дядя Дюльер. — Бывало, он и про еду забывал, так и уходил, не притронувшись к блюдам.
— Он, наверное, хорошо учился?
Повар покачал головой.
— Терпеть не мог школу, отметки болтались на уровне ниже среднего. Однажды он устроил забастовку, чтобы не возвращаться туда после выходных. Утверждал, что учителя ничего не смыслят в точных науках. Сорвал несколько уроков, доказывая учителю, что тот не прав и в книгах, которые он прочитал и досконально изучил, написано по-другому.
Дядя Дюльер смеялся и я тоже.
— Нелегко с ним было?
— Нет, нет, — возразил повар, — он вел себя достойно с прислугой. Никогда не позволял себе оскорбительных слов. Даже помогал. По собственному желанию.
Я внимательно слушала, не перебивая дядю Дюльера, и грызла орешки.
— Заставить что-то делать против его воли — нет, нет. Невозможно! Невозможно. Он не станет отнекиваться, ругаться, кричать, — нет. Он просто развернется и уйдет, — всё! — дядя Дюльер улыбнулся своим воспоминаниям. — Много у них с матушкой было скандалов. От нее ему редко удавалось уйти молча.
— А отец?
— Отец погиб, когда милорд был совсем маленьким. Он и не помнит его толком. Хороший был человек, — улыбка Дюльера сделалась печальной.
— Я не знала, — нашлась я, сев ровнее. Неудобно получилось.
— Так откуда ж тебе знать? — он откинул скорбные воспоминания. — Милорд с пленниками не особо разговорчив.
Я пошарила в пальцами в чашке — пусто. Закончились орешки…
— И много у него было пленников?
— Достаточно, — дядя Дюльер занялся мармеладом. — Обычно они жили в подвале и со мной он их не знакомил.
Подвал. Не люблю эти мрачные сырые помещения, где воздух прямо-таки пропитан удручающим настроением.
— Мне, выходит, повезло, — я снова положила голову на руки.
— Девушку, да в подвал… Совесть бы ему не позволила.
— Ну не знаю, не знаю, — протянула я. — Убить меня он уже обещал.
Дядя Дюльер засмеялся. На плите что-то заурчало и повар, напевая себе под нос, растворился за клубами пара.
— Дракон, что с него взять? — заговорил он, вернувшись к яблокам. — Я всю жизнь провел среди них. Они горячие, вспыльчивые, но милорд владеет собой прекрасно. Лучше из всех драконов, которых мне довелось повстречать.
Хорошо бы, если б так. Не хочется оказаться в брюхе у красного дракона. Там темно, жарко и наверняка много мусора после всех, кого он съел раньше.
У дяди Дюльера до обеда я не досидела — забрал дворецкий. Им оказался тощий, длинный мужчина в костюме с черной бабочкой, выпученными глазами и непропорционально длинным лицом. Слова он растягивал, отчего голос его делался нудным и начинал раздражать после пятого слова.