На следующий день Карсыбек, призанявший у приехавших еще десяток-другой русских слов, снова отправился к своим новым друзьям. За ним увязались и прочие дети разъезда.
Однако поиграть в тот день не пришлось. Взрослые и дети постарше выгружали с платформ какие-то деревянные бруски, оконные переплеты, готовые двери, а самые сильные мужчины таскали и складывали в кучу большие щиты, сделанные из материала, незнакомого Карсыбеку.
— Это что такое? — обратился он к Тентекбаю, тащившему с помощью рыжей девочки длинный, не очень тяжелый брус.
— Да ты не видишь, что ли? — оборвал его Тентекбай. — Дома, ясно?
Карсыбек не видел никаких домов и решил, что долговязый насмехается над ним, как вчера.
— Ну что рты пораскрывали? — накинулся Тентекбай на Карсыбека и соседских ребят. — Помогли бы!
Отчего бы и не помочь?
И вот Карсыбек и его старые приятели с разъезда начали делать то же, что и все. Целый день они разгружали платформы и вагоны. И чего только там не было! Посуда, стекло в ящиках, кровати, столы, стулья и прочее добро. Многие предметы и вещи были совсем не знакомы Карсыбеку, но расспрашивать не было времени. Тентекбай то и дело покрикивал на ребят:
— Эй вы, поторапливайтесь!
Карсыбек даже об обеде забыл. Да какое там! До обеда ли, если кругом такое делается…
Под вечер пришел новый начальник станции, Ильяс Жаркенов. Ну, тот самый, в кожаном пальто. Он похвалил ребятишек и каждому дал по большому краснобокому яблоку. Карсыбек долго вертел в руках прохладный, круглый и скользкий шар, не зная, что с ним делать. Ведь он никогда не видел яблок. Заметив, что все приехавшие с аппетитом начали грызть яблоки, он тоже принялся за свое. Ну, чудеса!.. Такое сочное, сладкое и чуть-чуть кисловатое! Вот так штука! Карсыбеку, конечно, и в голову не приходило, что он ест алма-атинский апорт — знаменитое яблоко, каких мало.
Домой Карсыбек пришел поздно, долго рассказывал матери обо всем, что видел и слышал, потом лег и почувствовал, что у него болит голова. Ночью он бредил, а утром не смог встать. Первый раз за свои десять лет Карсыбек заболел — вот неприятность!
— Ну, ясно, — проворчал отец. — День вчера был холодный и ветреный, парень сильно потел работая, вот и простудился.
Несколько дней Карсыбек провалялся в постели, а когда встал и вышел на улицу — так и ахнул.
Да и было с чего. Поселка-то просто не узнать!
Правее домиков жителей Степного разъезда, за служебным вагоном, ближе к семафору, там, где неделю назад была голая степь с высохшим, шуршащим на ветру ковылем, стоял ряд домов сказочной красоты. Так, по крайней мере, показалось Карсыбеку. Не саманные — длинные, узкие и приземистые, а большие, квадратные, со множеством окон, пока еще не застекленных, с крышами не плоскими, как у домиков на разъезде, а с островерхими.
Два дома были уже покрыты — и не камышом, а теми самыми серыми плитами, которые Карсыбек вместе с другими выгружал из вагонов.
«Это шифер», — сказал тогда всезнайка Тентекбай.
Дома стояли на невысоких кирпичных столбах, у каждого было веселое крылечко.
Карсыбек со всех ног бросился к строящимся домикам. Там все было, как на любом строительстве, и мне вовсе нет охоты терять время попусту на описание того, что вы сами видели много раз.
На ваших глазах строятся громадные, многоэтажные дома. Вы знакомы с подъемными кранами, которые во множестве возвышаются теперь во всех городах. На вашей памяти появились новые широкие и длинные улицы с бульварами и асфальтовыми тротуарами…
А ведь для Карсыбека строительство маленьких, сборных домиков было чудом техники. Он просто остолбенел, увидев, как люди ловко пристраивают друг к другу те самые щиты, о которых Тентекбай сказал, что они и есть «дома»… На глазах Карсыбека вдруг вырастала одна стена, потом другая, третья, четвертая — и вот дом почти готов.
Тут плотники стучат топорами, подгоняя стропила для крыши, там в оконные проемы вставляют рамы, здесь навешивают двери, а на крыши двух крайних домиков женщины и мужчины укладывают последние плиты шифера, серого и красного вперемежку.
Карсыбек, раскрыв от удивления рот, наблюдал за невиданными делами. Потом, набравшись смелости, подошел к почти готовому домику. Около него хлопотала довольно полная, молодая и красивая женщина.
— Ты что, мальчик? — обратилась она к Карсыбеку на казахском языке.
— Я пришел посмотреть на твой дом, — пробормотал Карсыбек.
— Всем взрослым, — ласково улыбнувшись, сказала женщина, — надо говорить «вы», а не «ты»… Меня зовут Еленой Петровной, запомни.