– Венечка, миленький, пожалуйста, потерпи, мне очень хочется тебя поласкать.
Он попробовал отшутиться:
– Оставь ты в покое этого извращенца.
– Нет! У нас такое новое извращение, пусть привыкает.
– Он ничего не может.
– Может, может, сказки не рассказывай.
– А анекдот рассказать можно?
– Нельзя. Ни в коем случае.
Смотрите, какой грамотный, знает, что смех и секс несовместимы. Нетушки, на провокации не поддаюсь!
– Хотя бы отнеси её в кроватку.
– И ты сбежишь.
– Не исключено.
– Настолько я тебе противна?
– Не в этом дело.
– А в чём?
– Неподходящий момент.
– И подходящего не будет никогда?
– Подумай хорошенько, оно тебе надо?
– Думала! Надо! Я люблю тебя, я хочу твоей близости, хочу от тебя ребёнка.
– Не понимаю, чем тебя этот ребёнок не устраивает?
– Я хочу ещё. Твоего. И вообще, не разговаривай, а постарайся сосредоточиться и получить удовольствие.
– Ты неправильно делаешь.
– А как?
– Вот так.
Он захватил мою руку своею ладонью и сделал несколько движений вместе со мной. Откровенно говоря, разницы я не уловила. Но это я, а не его хорошенький инструментик, тут же развернувшийся во всём своём великолепии.
– Какой он красивый! Поучи меня ещё чему-нибудь. Как тебе приятно? Можно пальчик вот сюда?
– Не надо, подожди.
– Ну, пожалуйста, миленький, не бойся меня!
– Наташ, я очень тебя прошу, убери её отсюда.
Ситуация патовая. Продолжать при Машке, действительно, нельзя. А если идти сейчас её относить – вообще никакого продолжения может не получиться. Приманка оказалась хорошая, но неудобоваримая. Делать нечего, взяла её на руки, потащила в детскую. Как только стала укладывать в кроватку, она конечно тут же глазищи распахнула. Но не заплакала и, о чудо, позволила даже уйти. Чудесным образом и Венечка остался на месте. Только драгоценность свою спрятал и магазинчик прикрыл.
– Проснулась?
– Да, но не плачет пока.
– Ну, иди ко мне.
Задрожала как от озноба, как в первый раз, то есть, в настоящий первый раз, с Виктором, ничего подобного не было, и сердце так не колотилось. Я окунулась в его объятья; стонала, плакала, приговаривала что-то ужасно глупое и страшно бесстыдное. А он творил со мной нечто невероятное. Только теперь мне открылось, отчего люди сходят с ума по сексу, почему о нём одном думают и говорят. Раньше настолько сильное возбуждение для меня невообразимо было в принципе. Сладчайшая мука, с самого начала почти невыносимая, но неуклонно, неумолимо нарастающая. На секунду показалось: сейчас не выдержу, умру. Это чудесно, но слишком уж, слишком сильно. И вдруг оно настало, то самое, потрясающее! Меня не только изнутри и снаружи трясло, а случилось потрясение целого мира и всех его основ. Стараясь отдышаться, я лежала утомлённая, счастливая и, в сущности, была уже совсем другим человеком. Только об одном слегка сожалела: никто, никогда не сделал для меня ничего подобного раньше. Никто не показал, как это может быть. Так и прожила всю жизнь в неведении. Да что это я?! Ни с кем, моя радость, любовь моя, мой дрогой, единственный, милый, ничего подобного и быть не могло.
– Ну как? Полегчало немножко?
Он сказал не цинично и даже ласково, но тем самым опустил меня с небес на землю. Во-первых, до меня дошло, что сам он не только не возбуждён, а предельно спокоен, и всё время моего неземного наслаждения оставался таким. Во-вторых, осознала, что все эти умопомрачительные приёмчики он со мной одной только рукой проделал. Чистая техника. Доктор знает, где искать чувствительные точки. Опять разочарование? Чуть не разнюнилась с досады.
– Венечка, зайка, ну как же так? Я ведь хотела, чтобы ты тоже...
– Да ладно, Наташ, я всё равно так не кончу, ты ж понимаешь.
А вот это совсем даже и не обидно. Всё, что хотела, я получила: его откровенность, его интимное доверие. А что касается его физиологии – да, я ничего не знаю и не умею. Но готова пойти на многое, чтобы одолеть эту науку.
– Милый мой, благодарю, мне очень хорошо было.
И тут он поцеловал меня. В первый раз по-настоящему, приоткрытыми губами, не слишком глубоко, но очень тепло и вкусно.
На вечеринку по поводу успешной защиты Виктор пойти отказался.
– Во-первых, я там никого не знаю.
– Нас с Наташей знаешь, а во-вторых?
– Занят буду.
– Скажи правду, Лоб, – пропел Венечка, – я ненавижу фальшь, скажи правду!
– Хорошо, Лисёнок, не обижайся, но мы не в Америке.
– Угу! И даже не в Гейропе.
– Нет, ну серьёзно, в качестве кого я пойду?