— Ну, здравствуй, — вкрадчиво прошелестело сзади.
— Кто здесь? Где я? — я вскочила как ужаленная, обернулась и… закричала. Так орут от ужаса в кинотеатрах подростки.
На камне полулежала женщина. Чуть зеленоватая кожа с красивым узором мерцала в солнечных лучах. На шее и ладонях она была покрыта мелкими чешуйками. Выглядело это так, будто человеческая кожа превращается в змеиную шкуру — сначала проявляется узор, потом чешуя. Местами слегка зеленоватый оттенок переходил в темно-изумрудный, — тогда узор на нем искрился золотым. В тени кожа была темно-серой, а тонкие линии рисунка переливались перламутровым блеском. Кисть обожгло, я посмотрела на браслет — жемчужина светилась и пульсировала. Я вновь уставилась на ту, что смертельно меня напугала.
Золотые, с узким зрачком глаза гипнотизировали. Надо было сразу посмотреть ей в глаза. Как хорошо — ни боли, ни страха… Невероятным усилием воли стряхнула морок, оторвала взгляд от жутких глаз, и только сейчас увидела самое… странное. И страшное. Практически невозможное!
Меж камней, которых тут было множество, будто ручейки струились белоснежные волосы. В них жили змеи — их силуэты дрожали в раскаленном воздухе, и я узнала их. Кентерберийские змейки. Теперь их было видно намного лучше. Они жили в волосах, они были волосами — тысячи змей — это было и страшно, и… прекрасно.
Переливаясь будто радуга, сверкая каждая своим неповторимым рисунком, они подчинялись воле своей хозяйки. Я чувствовала — одно ее слово шепотом — и они выполнят любой приказ.
— Ты в одном из миров. Он прекрасен по-своему, возможно, когда-нибудь я покажу его тебе. Но не сейчас. Не узнаешь меня? — женщина посмотрела в глаза, и передо мной пронеслись картины — паника, потому что исчезли дети, жгучая, разрывающая на части ревность… Ия!!!
Это была она — некогда прекрасная Русалка, ставшая чудовищем, Медузой Горгоной… Я вспомнила ярко-изумрудные, невероятной красоты глаза, белоснежные волосы и… капризную, надменную, но все-таки человеческую улыбку. Мимика Ии в ее теперешней ипостаси стала другой. Змеиной?
— И кстати, не думай, что кто-то придет тебе на помощь. Ты — здесь, а доблестные воины, приставленные охранять возлюбленную милорда Верда, уверены, что ты едешь в коляске по империи Тигвердов.
Странно, но я чувствовала, что моей жизни ничто не угрожает. Во всяком случае пока. Страха не было, — а вот вопросов было много. Чего она хотела? Это по ее приказу были покушения на меня? Она связана с гильдией убийц? Мои размышления прервал тихий шелест — будто песок струится по камню. Что это? Это… смех?
— Не о том думаешь… — женщина встала, и тысячи змей потянулись следом. Она сделала несколько шагов в мою сторону. Да, зрелище было прекрасно, но ладони все равно похолодели и перчатки промокли насквозь.
— Ты… меня… жалеешь? — Ия была искренне удивлена.
— Ни одна любовь не стоит того, чтобы так себя… менять…
— Ты хотела сказать — уродовать?
Я кивнула.
— А ведь ты ничем не лучше меня. Я часто думаю — почему? Почему он полюбил тебя? Какой магией ты его приворожила?
— Никакой магии, — покачала я головой.
— Он встретил меня раньше. Я подхожу ему по положению. Я маг — как и он. Я красивее, в конце концов! Я спасла ему жизнь — там, на болотах, когда ты просто развернулась и ушла! Ты! Ты поверила, что мы занимаемся любовью — и бросила его!
— Что?!! — я не могла пошевелиться.
Но не потому, что змеи шипели, а от золотого взгляда Ии похолодело все внутри. Я ощутила боль — в самом сердце. Я поняла, что чувствует Ричард. Теперь мы были квиты, он не поверил мне, я-ему…
Я, которая кричала, надрываясь до хрипоты о доверии и презумпции невиновности! Как только мне показали непристойную картинку, — тут же обвинила его. Даже не попыталась проверить, а в этот самый момент человек, который дороже всего на свете — мог погибнуть. А мне было все равно — я думала только о себе! И теперь придется с этим жить, и я вдруг поняла, что Ричард не сможет простить себя. Никогда. Так же, как я не смогу — у нас нет будущего.
Я стояла посреди оранжевых песков перед женщиной-змеей и сквозь слезы смотрела, как три солнца танцуют в небе. Ни одному из них не было до меня никакого дела. И от этого почему-то стало еще больнее…
— Как будто человек, которого только что вытащили из ямы, полной кентерберрийских змей, может кого-то хотеть, — вернула меня к реальности Ия.
Змейки в ее волосах обижено зашипели.
— Не обижайтесь, маленькие, — длинные тонкие пальцы погладили блестящую чешую.