Поручить журналистское расследование Джулиане? Нет, не стоит. У девушки сейчас с наследником отношения — шаг вперед и два назад… Лучше не трогать.
— Мама? — удивленный голос Феликса прервал так и не родившийся план, достойный Макиавелли. А был бы достоин, если бы родился. Наверняка.
— Мам, а что ты тут делаешь?
Я огляделась и поняла, что забрела достаточно далеко и от дома, и от редакции. На площадь Цветов.
Площадь Цветов была местом, безусловно, красивым, особенно весной, но, на мой взгляд, чересчур помпезным. Золотистые киреи — цветы, которые Ричард любил дарить маме, красовались в белоснежных каменных вазах и на солнце слепили глаза. Стриженый газон. Скамеечки. Оградки с грифонами, даже фонтаны! Но самое удивительное — это огромная клумба в самом центре. Здесь золотые цветы были посажены так плотно друг к другу, что сливались в один блестящий диск — будто солнце упало в траву. А по краям…По краям росли черные тюльпаны. Самые настоящие тюльпаны — черные, как…глаза Тигвердов!
— Привет, — я оторвалась от пейзажа, — Гуляю. А ты?
— Мааам, здесь же университет рядом, — и сын махнул рукой в сторону мощной высокой стены. — Меня скоро переводят на медицинский факультет, чтобы преподавателей не гонять зря в академию.
— А нас с отцом в известность поставить?! — проворчала я.
— Так я просто познакомиться. Мне госпожа Агриппа экскурсию по университету обещала…
— А госпожа Агриппа это?
— Преподаватель молодого человека, — негромко, но четко произнесли рядом.
Я обернулась — и увидела молодую девушку.
Если бы у Джулианы глаза были светлее, а волосы — ярко-рыжие, они, наверное, были бы чем-то похожи. «Преподаватель молодого человека» была высокая, стройная, и одета была как-то не по-имперски. Просторный плащ. Волосы уложены в гладкую прическу — никаких локонов. Может, у целителей другая мода?
— Рене Элия Агриппа, — представилась девушка. — Я курирую первый курс.
— А я мама Феликса, миледи Вероника. Я вам не помешаю?
— Конечно, нет.
Феликс укоризненно посмотрел на меня — и я поняла, что забыла упомянуть фамилию мужа. Ну да ладно, зато общение будет менее официальным.
Чем ближе мы подходили к университету, тем больше мне становилось не по себе. Даже в Военной Академии как-то…Уютнее, что ли. А здесь… Серые холодные стены, низкие арки, величественные колонны, узкие высокие окна. Ни рельефов, ни завитушек, ни клумб с цветами. Правда, везде были теплицы, от которых шел дивный аромат.
— Это лекарственные травы, — пояснила девушка, заметив, что я разглядываю и принюхиваюсь.
Внутри, за стенами был спрятан целый город. Корпуса, дома, домики. Все — серое. Чистое. Аккуратное… Снова стало не по себе. Почему-то захотелось напечь блинов, посадить Феликса рядом, — и кормить, кормить… А главное — никуда не отпускать!
— А вот и корпус целителей, — улыбнулась госпожа Агриппа.
Я вдруг вспомнила герцогиню Борнмут и ее слова о том, что женщина не может доказать никому, на что она способна.
— Поправьте меня, если я ошибусь, — проговорила я, — но ведь женщин в империи обучают только на дому?
— Если это не целители, — кивнула преподавательница. — Один из первых указов его величества Фредерика был о том, что если у имперца и приравненного к ним человека, откроется дар, то его будут обучать. Вне зависимости от пола и сословия. По окончанию обучения целительница получит такой знак…
Госпожа Агриппа развернула к нам ладонь. Там была изображена змея, свивающаяся кольцами.
— Если целительница показывает ее любому имперцу, — продолжил Феликс, глаза которого сверкали от восторга, — то она может отдать любой приказ. И его обязаны будут исполнить.
— Любой, ведущий к выздоровлению больного, — поправила его госпожа Агриппа.
Сын смущенно кивнул.
— Понятно. А что такое — человек, приравненный к имперцу?
— Тот, кто оказался в нашем мире.
— Я знаю целителя Ирвина, но…
— Целителя Ирвина знают все, — улыбнулась рыжеволосая целительница.
— Уверена — у него такого знака нет. Я бы заметила.
— Конечно, нет! — удивилась девушка. — Зачем мужчине доказывать свою принадлежность к касте целителей? Ему достаточно просто сказать, что он — целитель… Пойдемте, я покажу вам, как все устроено внутри.
Я вздохнула. Нет, я уже привыкла к тому, как относятся к женщинам в империи, но… Надо поговорить с Фредериком. Скоро наш журнал посеет в кудрявых головках правильные мысли, и если параллельно не принять несколько своевременных мер, то будет…Революция будет! Безжалостная и беспощадная…