— Какая разница? Ты его не знаешь, — хмыкнула Грейнджер.
— А может, его просто-напросто не существует?
Его наглая ухмылка, которую Гермиона ненавидела всей душой, украсила его лицо. Он снова занимался тем, что у него всегда получалось лучше всего — издевался.
— Чего действительно не существует, так это твоей совести, Малфой.
Он улыбнулся, наблюдая за закипающей от злости Гермионой. Она сжала кулачки, тяжело задышала, подавляя то ли рвущийся наружу поток ругательств, то ли предательские слезы. Эта девчонка умела чувствовать, как никто. Она отдавалась эмоциям с такой легкостью, что Драко даже иногда ей завидовал. Он так не умел.
— Скажи мне, Грейнджер. Ты, случайно, не опоила меня амортенцией однажды?
— Чего-о? — протянула Гермиона. — Ты что, спятил? Что за вопросы? Вот уж не думала, что ты считаешь меня настолько сумасшедшей.
Она обошла диван с другой стороны, намереваясь убрать коробку с остатками пиццы, но отвлеклась на телевизор. На экране двое молодых людей в душевой кабине избавляли друг друга от одежды и жарко целовались. Гермиона приоткрыла губы, не отрываясь от зрелища. Малфой проследил за ее взглядом и тоже посмотрел на экран.
— Помнишь, мы делали так же? — Драко внимательно наблюдал за ней, чувствуя, как растет ее возбуждение. — Мне понравилось.
Гермиона резко посмотрела на него, а перед глазами замелькали картинки с той встречи, когда они занимались тем, что не покажут по телевизору.
— Да, было неплохо.
— Неплохо? — брови Малфоя приподнялись. — Мне казалось, тебе было слишком хорошо.
— Раз ты и так все знаешь, зачем переспрашиваешь?
Она взяла-таки коробку и направилась на кухню. Кинув картонную упаковку на стол, она увидела, что Драко проследовал за ней, и попятилась назад, упираясь копчиком в столешницу кухонного гарнитура. Малфой остановился в дверях.
— Какие планы на вечер? — он облокотился о дверной косяк и сложил руки на груди.
Гермиона неосознанно повторила его движение.
— Дай-ка подумать, — она притворно задумалась, возведя глаза к потолку. — Сегодня пятница, на дворе почти ночь, позади тяжелая рабочая неделя, а завтра долгожданный выходной. Пожалуй, я лягу спать. Неожиданно, не правда ли?
— Ты можешь нормально разговаривать?
— А ты заслужил, чтобы я с тобой вообще разговаривала? — повысила голос Грейнджер. — Уехал во Францию, даже не предупредив, не объявлялся целый год, а теперь пришел и ждешь, что я стану плясать перед тобой на задних лапках? Нет уж, Драко. Я тебе не домашний питомец, который изо дня в день преданно ждет хозяина у дверей. Мое терпение лопнуло.
— Я уехал, потому что так было надо.
— Да кому надо? Кому? — воскликнула она, в порыве эмоций делая шаг ему навстречу. — У тебя одно единственное объяснение всему: «так надо», — перекривляла она Драко. — Хоть сейчас объясни мне, что значит твое «надо»! Ты что, у кого-то в рабстве, или тебя шантажируют? Ответь, наконец!
Драко молчал, опустив глаза в пол, не решаясь взглянуть на разгневанную Гермиону. Было слышно, как тяжело она дышит.
Конечно, он не ответит ей. Этот человек редко отвечает на подобные вопросы. Даже если его начнут пытать, он вряд ли заговорит. С таким, как Драко, можно идти в разведку.
— Нормальные люди совершают те или иные поступки, потому что хотят, а не потому что надо, — продолжила Грейнджер, понизив голос. — Я не знаю, что творится в твоей голове, и уже даже знать не хочу. Ты ни разу откровенно не поговорил со мной, значит, я, видимо, не вхожу в список доверенных лиц, — хмыкнула она, и Малфой поднял на нее глаза. — Зато вхожу в список тех, к кому можно вот так заявиться и в очередной раз вытереть ноги.
— Не говори так, Гермиона, — Драко замотал головой, а в голосе появились угрожающие нотки.
— А что не так? — с вызовом спросила она. — Вот скажи мне, сколько у тебя еще таких дурочек, с которыми ты спишь втайне от жены?
— Нет у меня никаких дурочек.
— Ах, значит, я избранная. Как Гарри Поттер. Что ж, сочту за комплимент.
— Какая же ты язва, Грейнджер.
Гермиона повернулась к нему спиной и уперлась ладонями в столешницу. Она не была злым человеком, и ей крайне тяжело было долго брызгать ядом. А Малфой одним своим существованием и так высосал из нее все силы. Весь ее боевой настрой утекал, как песок сквозь пальцы, а на глаза навернулись слезы. Она так устала.
— Я тебе уже говорила, что когда за тобой закрывается дверь моей квартиры, твоя жизнь продолжается. А моя заканчивается, — она шмыгнула носом и, смахнув со щеки слезу, развернулась к Драко. — Я больше не хочу таких отношений. Хватит мучить меня. Пожалуйста.
Драко оттолкнулся от дверного косяка и тяжело вздохнул. Было в этом вздохе что-то обреченное. Он будто решился признаться в чем-то.
— Мы разводимся скоро.
Гермиона захлопала глазами. Она даже не сразу поняла, к чему была сказана эта фраза и в чем ее смысл.
Столько раз она представляла, что это произойдет, как Драко однажды сообщит ей об этом, что теперь, находясь в алкогольном опьянении, Грейнджер начала думать, что это очередная ее фантазия.
— Что, прости?
— Ты услышала. Я не стану повторять, — отчеканил он.
Ну еще бы. Драко Малфой никогда не повторяет дважды.
Гермиона была настолько опустошена, что даже не знала, как ей реагировать. Ее замкнуло. Пару лет назад она, наверное, с ума бы сошла от счастья, ожидая, что Малфой теперь непременно будет с ней. Но сегодня уже не было той наивной Гермионы Грейнджер. Нынешняя Гермиона знала, что этот развод не гарантирует ей абсолютно ничего.
— Ну… сочувствую. Или поздравляю. Решай сам, — она сделала неопределенный жест рукой.
Драко ухмыльнулся.
— Ты рада? Ты же столько раз говорила, что это рано или поздно случится, — он начал приближаться к Гермионе мелкими осторожными шагами, наслаждаясь ее смятением. Он будто хищный зверь загонял добычу в угол, вот только Грейнджер уже и так уперлась ягодицами в столешницу и ей было некуда отступать. — Ты же мечтала об этом, не так ли?
Он остановился в паре шагов от нее, и Гермиона едва заметно выдохнула с облегчением.
— Мне уже плевать, Малфой. Если тебе так не терпелось поделиться этой новостью, мог бы просто отправить сову с письмом, а не заявляться ко мне без предупреждения. В отличие от тебя, я повторю: моему терпению пришел конец.
Драко сделал два недостающих шага. Между ним и Гермионой теперь было не больше дюйма.
— Грейнджер, — полушепотом. — Ты же знаешь, я не выношу, когда мне врут.
Драко положил руку на ее талию и медленно спустился ладонью вниз по бедру. Затем подцепил пальцем край пижамной рубашки и пробрался рукой под ткань, касаясь голой кожи. Гермиона шумно втянула носом воздух.
Грейнджер замерла, превратилась в каменное изваяние, боясь пошевелиться, будто если она сдвинется с места, Малфой набросится на нее и задерет, как голодная гиена свою добычу.
Он водил подушечками пальцев по ее спине, генерируя толпы мурашек, что тут же сумасшедшей толпой забегали у нее по коже.
Гермиона боролась с собой. Хотя, в данной ситуации это было все равно что бороться с ветряными мельницами. Она превратилась в сплошной комок нервных окончаний, остро реагирующих на каждое, даже едва ощутимое движение пальцев Драко.
— Ты же хочешь меня?
— Я много чего хочу, Малфой. И конкретно сейчас хочу, чтобы ты ушел, — она старалась звучать уверенно, но голос подрагивал от ощущений.
— Да неужели? — Драко пробрался под рубашку второй рукой и притянул Гермиону за талию, упираясь своим лбом в ее.