– Извините меня, мистер Спротт: я должен оставить вас, сказал он, с принужденной улыбкой: – у меня есть дело в городе; сделайте одолжение, примите от меня эту безделицу.
Сказав это, Леонард быстро удалился.
Медник долго рассматривал принятую крону.
– Деньги всегда пригодятся! сказал он, опуская монету в карман. – А ты, голубчик мой, не торопись: ты не уйдешь от меня!
После этой коротенькой угрозы, он молча просидел на заборе несколько минут, пока Леонард не совсем еще скрылся из виду. Потом он встал, поднял свою ношу и быстро пошел по окраине забора, вслед за удаляющимся Леонардом. Заглянув через забор, окружавший последнее поле, медник увидел, что Леонард встретился с джентльменом приятной, но вместе с тем и надменной наружности и довольно стройной осанки. Джентльмен этот, сказав несколько слов Леонарду, громко засвистал и пошел по тропинке прямо к забору, где проходил странствующий медник. Мистер Спротт оглянулся кругом; но забор был слишком гладок, чтоб доставить ему удобное прикрытие, а потому он смело продолжал свое шествие, взяв направление к тропе, принадлежавшей городу. Но не успел еще он достигнуть этой тропы, как законный владетель земли, по которой проходил медник, и именно мистер Эвенель, увидел нарушителя чужих прав и окликнул его таким голосом, который вполне обнаруживал достоинство человека, владеющего поземельною собственностью и сделавшего открытие, что акры его так дерзко попираются чужими ногами.
Медник остановился, и мистер Эвенель подошел к нему.
– Кой чорт ты делаешь на моей земле? к чему ты шатаешься около забора? Верно, ты какой нибудь бездельник, бродяга!
– Я не бездельник: я честный ремесленник! спокойно отвечал медник.
Руки мистера Эвенеля так и порывались сбить шляпу с дерзкого прохожого, но он удержался от этого, унижающего его достоинство, поступка, и вместо того еще глубже опустил руки в карманы своих панталон.
– Какой ты ремесленник! вскричал он: – ты бродяга, ты поджигатель; а я мэр здешнего города, и мне чрезвычайно как хочется запрятать тебя в рабочий дом, да и запрячу. Говори, что ты делаешь здесь? Ты еще не ответил мне на этот вопрос!
– Что я делаю здесь? сказал мистер Спротт:– спросите об этом молодого джентльмена, с которым сию минуты вы встретились и говорили. Он очень хорошо знает меня.
– Как! мой племянник знает тебя?
– Фю-фю! просвистал медник:– так это ваш племянник, сэр? в таком случае извините меня, сэр. Я очень уважаю вашу фамилию. С мистрисс Ферфильд, гэзельденской прачкой, вот уже несколько лет, как я знаком. Покорнейше прошу вас, сэр, извините меня.
И вместе с этим мистер Спротт учтиво снял свою шляпу.
Лицо мистера Эвенеля страшно изменилось. Оно то бледнело, то покрывалось румянцем. Он проворчал несколько невнятных слов, быстро повернулся и ушел. Странствующий медник провожал его взорами точно так же, как провожал Леонарда, и потом произнес такую же угрозу дяде, какая произнесена была племяннику.
Я не думаю, чтобы в происшествии наступившей ночи заключалось следствие прихода медника; скорее это происшествие можно приписать, как говорится, «стечению неблагоприятных обстоятельств». Накануне этой ночи, мистер Эвенель назвал мистера Спротта бродягой-поджигателем, а в самую ночь сгорела одна из риг мистера Эвенеля. Правда, подозрение сильно падало на странствующего медника, потому что мистер Спротт принадлежал к разряду людей, которые не так-то легко забывают обиды. Его натура была скоровоспалительная, как и самые спички, которые он постоянно носил при себе для продажи, вместе с книжечками и паяльным прибором.
На другое утро по всем окрестностям начались поиски странствующего медника, но след его давно уже простыл.
Глава XLII
Ричард Эвенель до такой степени углублен был в приготовления к танцовальному завтраку, что даже самый пожар риги не мог рассеять обольстительные и поэтические образы, тесно связанные с этим пасторальным пиршеством. Он даже слегка и беспечно сделал Леонарду несколько вопросов насчет бродяги-медника. Мало того: он не хотел употребить надлежащей и законной власти для преследования этого подозрительного человека. Надобно правду сказать, Ричард Эвенель уже привык видеть в низшем сословии своих врагов; и хотя он сильно подозревал в мистере Спротте виновника пожара, но в то же время у него являлось множество едва ли не более основательных причин, по которым он мог подозревать еще человек пятьдесят. Да и какой человек на белом свете станет думать долго о своих ригах и странствующих медниках, когда все идеи его, все заботы и вся энергия сосредоточены на приготовлениях к танцовальному завтраку? Ричард Эвенель поставил себе за правило – впрочем, этого правила придерживается каждый благоразумный человек – «никогда не делать двух дел в одно время», и, на основании этого правила, он отложил исполнение всех прочих дел до благополучного окончания déjeuné dansant. В число этих дел включалось и письмо, которое Леонард намеревался писать к мистеру Дэлю.