— Привет, синица! — заглянул к ней Вова — младший конструктор, с неизменной улыбкой на губах. Это он ее первый прозвал синицей, и прозвище к ней приклеилось намертво. — Кофе?
— Если не трудно, — улыбнулась она ему. Кофе хотелось ужасно, а сама бы она не рискнула за ним сходить, когда рабочий день начался. Обычно она специально приходила на десять минут раньше, чтоб успеть себе приготовить бодрящего напитка, с которого и начинала рабочий день.
— Вуаля! — тут же перед ней появилась чашка, источающая божественный аромат. Как же Мила любила кофе!
— Вовка, ты волшебник! — расплылась она в довольной улыбке.
— Просто я знаю, как угодить самой красивой девушке в отделе, — не остался он в долгу.
Комплимент смутил, но виду Мила не подала, разве что противные щеки снова заалели. Вова Зайцев — симпатичный парень, любимец всей женской половины отдела. Они как-то сразу сдружились, чуть ли не с первого дня. Именно он вводил Милу в курс дела и знакомил со всеми. Вроде как получилось, что он ее взял под свою опеку. А со временем их дружба только крепла. Конечно, многие считали, что он имеет на нее виды, далекие от дружеских, и эти слухи периодически доходили до Милы, но сама она так не думала. И поводов так думать Вова не давал, разве что иногда смущал комплиментами, как сейчас вот. Зато у него были ответы на любые вопросы. Если Мила чего-то не понимала в работе, то точно знала, к кому обращаться за помощью. А еще он все и про всех всегда знал. И после этого верь, что сплетницами могут быть только женщины. Имеющейся информацией Вова очень любил делиться, разве что делал это не злостно, а в своей весело-добродушной манере. Вот и сейчас он доверительно сообщил Миле:
— Говорят, шеф сегодня не в духе. Машка рыдала в туалете — получила от него нагоняй с утра пораньше.
— Ты-то откуда знаешь? — рассмеялась Мила. Ему неизменно удавалось поднять ей настроение.
— Так девчонки рассказали, — пожал он плечами. — По мне, так правильно. Как он вообще так долго терпит рядом с собой такую ходячую глупость?
Маша — секретарь Вадима. Кукла Барби, как ее называли на фирме. Ну да, Мила тоже считала девушку слегка глуповатой, но раз та занимает такую почетную должность, как секретарь самого коммерческого директора, значит, справляется. А вот Вове Маша не нравилась. Изредка он позволял себе в ее адрес далеко не лестные комплименты, оправдывая себя тем, что в женщинах ценит, прежде всего, ум.
— Да и бог с ней, с этой Машкой. Поревет и перестанет, может поумнеет, — скривился он. — Ты лучше скажи, на корпоратив идти собираешься?
Головная боль последней недели — предстоящий корпоратив, посвященный 8 марта. Выходной выпадал на среду, а банкет устраивали во вторник вечером, да еще и в ресторане. Мила до сих пор не решила, пойдет ли. С одной стороны, ей ужасно хотелось подсмотреть за Вадимом в неформальной обстановке. С другой — идти на празднование было не в чем, а покупать обновку — не на что. Потому и пребывала до сих пор в раздумьях. Но пойти хотелось очень. Она и так пропустила новогодний корпоратив.
— Не знаю, Вов, — честно призналась она.
— Ой, вот давай только без «не знаю»! — возмутился он. — Надо пойти, — наставительно добавил. — Должны же мы с тобой напиться, в конце-то концов.
— Да я и не пью, — вновь рассмеялась Мила.
— Со мной все пьют, — подмигнул он и встал со стула. — Ладно, пора приступать к работе, — широко зевнул, — а то от ВВ опять выговор получу.
ВВ — прозвище Виталия Викторовича. Опять же, родилось оно из Вовкиных уст. Вот же выдумщик! Но парень отличный.
Как пролетело время до обеда, Мила даже не заметила. Зато, вроде со всеми заданиями разобралась. Правда обычно к тому моменту, как она возвращалась из столовой, на ее столе скапливались новые документы.
Стоило только подумать, что сегодня работа у нее больше сидячая, чем бегающая по этажу, как к ней заглянул ВВ и бросил на стол три толстых письма.
— Отправь, Синицына. Сегодня последний срок.
Как обычно. К таким поручениям Мила уже привыкла. Сроки по отправке корреспонденции горели тут всегда. Все делалось в последний день. И угадайте, на кого ложилась главная ответственность за срыв? Правильно — на нее. Это она в конце рабочего дня вынуждена была идти не домой, а на почту России, чтобы толкаться в очереди и выслушивать недовольство пенсионеров.