Я знал тогда, знаю сейчас и буду знать всегда: Смерть - это не то, чего стоит бояться.
Я, конечно, очень хочу жить, но смерть? Ее я больше не боюсь. Если честно, я никогда не боялся ее до этого случая, но теперь я знаю, что смерть - это то, чего стоит ждать, возвращение к той электрической безмятежности вне времени.
Для меня смерть - это подтверждение жизни, нечто вечно связанное и вечное. Это не мрак, не конец, не катастрофа - это великолепно и захватывающе; это ваша душа и ваша любовь, сконцентрированные в их чистейших формах. Умирая, вы подключаетесь к коллективной энергии повсюду и сразу, которая сама по себе является своего рода божественностью. И это жестокий учитель. Умирая, я познал тщетность и временную природу ненависти, так как она противоречит постоянству любви. Хотя страх и ненависть - самые яркие и порой самые сильные человеческие эмоции, они - всего лишь заяц, противостоящий черепахе любви. Любовь медленно, спокойно и терпеливо ждет, когда ненависть просто перегорит. Ненависть требует гораздо больше энергии, чем любовь, а у любви есть все время в мире.
Любовь побеждает только в течение определенного времени - она не может мгновенно исправить ситуацию, но она всегда побеждает. Давайте представим, что вы ненавидели кого-то в своей жизни - мы все ненавидели в какой-то момент. Спустя годы вы все еще горите этой ненавистью? Скорее всего, нет. Ненавидеть так страстно на протяжении многих лет практически невозможно; ненависть горит жарко и быстро, она яркая и может казаться чистейшим ответом на несправедливость, но ее жар разрушает надежду, разжигая еще больше ненависти, еще больше конфликтов, еще больше войн. Но ненависть и страх сгорают - в конце концов, они не могут победить. А после смерти все это уже не имеет значения: ненависть не переживет никого - это может сделать только любовь.
Я не мог подготовиться к катастрофе, которую только что пережил на льду; думаю, никто из нас не знает, что нас ждет. Да и как мы можем знать?
И на льду, лежа в облике умершего человека, те выбор и борьба, через которые я прошел, те страхи, с которыми я столкнулся и которые победил, - все это объединилось, чтобы подпитать мою способность не только вернуться из смерти, но и принести с собой несколько чит-кодов, несколько посланий, несколько ключей к жизни.
Ни один опыт не должен пропадать зря. Все, что с нами происходит, можно сохранить в виде информации, чтобы при наступлении катастрофы не свернуться калачиком и не перестать дышать. Вместо этого мы находим положение, в котором можно дышать. Затем, собрав все силы, мы делаем первый, распирающий, мучительный вдох. Со стоном выдыхаем, вдыхая ледяной воздух, чтобы понять, что мы выдохнули (не стесняйтесь ругаться при этом - мне это помогло). Затем, преодолевая все порывы сдаться, мы делаем второй, мучительный вдох. Со стоном выдыхаем... и дальше, и дальше, и дальше, пока не потеряем силы, возможно, и не растворимся в неизвестности, пока что-то в нас - кто знает, что? - не схватит нас за душу и не вытащит обратно в жизнь, где со всеми силами мы снова начнем дышать.
Наш земной опыт имеет практически нулевую ценность после смерти; наша ДНК - это всего лишь физический код нашего тела, затем атомы и космическая пыль, то, что мы завещаем и оставляем после себя, но наш дух остается вечным, свободным от болезней, или зависимости, или боли, или времени.
Любой человек мог пройти через то, через что прошел я, - возможно, не в точности так, как это случилось со мной, поскольку я всегда буду верить, что это был совершенно единичный случай, космическая случайность, - но люди постоянно попадают в катастрофы. Точные координаты катастрофы не имеют значения, важно то, что человек делает с информацией, которая приходит вместе с опытом. И если, как я, кто-то встретил свою смерть лицом к лицу, то то, что мы узнали в эти минуты, должно помочь нам прожить время на этой планете более плодотворно. И это урок для всех нас, а не только для тех, кому посчастливилось вернуться из мертвых.
В мире сейчас происходит так много глупостей, огромное количество вредного белого шума. Мы все втянуты в него с помощью этих маленьких компьютеров, которые мы носим с собой в кармане, машин, чьи алгоритмы заставляют нас постоянно молча наблюдать за катастрофами по всему миру, даже когда мы ничего не можем с ними поделать, кроме как втянуться в кальдеру депрессии и инертности. Но когда мы сталкиваемся с буйством происшествий - войнами и предательствами, потерями и катастрофами, усиленными безумием социальных сетей и подкрепленными необходимостью, чтобы все и всегда высказывались (как выразился Бо Бернхэм, "разве необходимо, чтобы каждый человек на этой планете выражал все свое мнение по поводу каждой вещи, которая происходит, в одно и то же время?"), - нечто вроде жизни за гранью смерти сжигает очень многое из того, что является вспомогательным. То, что произошло в тот день и с тех пор, заставило меня захотеть все упростить или, что более точно , признать, что в простых вещах все просто. Я думаю о своем дыхании; это все, что мне нужно было делать в тот день, - дышать. Все остальное было бы белым шумом.
И смерть не обязательно должна быть концом - я не верю в "жизнь после смерти", потому что для меня жизнь - это всегда и непрерывно. Единственная смерть - это смерть тела, а "худшее", что может случиться в вашей жизни, что многие из нас считают смертью, на самом деле лучшее, что с нами произойдет, потому что мы освобождаемся от земного бремени "гравитации, времени и кариеса". Остальное пусть перейдет в разряд эго, бессмысленных вещей. Налоги, штраф за парковку, стресс от неправильного заказа в Starbucks? Все это просто мусорная ерунда. Умирая, мы освобождаемся от этих и других тягот. Лучшее, что может случиться в нашей жизни, - это избавление от всех случайностей, хороших и плохих событий. Мы можем купить выигрышный лотерейный билет, получить повышение в компании или премию "Оскар", но ни одна из этих вещей не является высшей истиной. Истиной является пребывание духа, а истина - это любовь. Единственное, что имеет значение в жизни, - это любовь. Любовь здесь, на земле, - наша единственная валюта; это наша энергия и наше существование, и мы берем эту энергию с собой в вечность. Мы используем слова для общения, данные и спутники для связи с людьми... но это не так, не совсем так. Мы всегда связаны любовью, если мы позволяем ей быть такой, потому что наши энергии свободны от подлунного мира.
Все это я узнал, когда погиб на льду.
И кое-что еще: Умирание навело меня на одну простую, но крайне важную мысль: Живи своей жизнью сейчас. Делайте все возможное с тем, что у вас есть сейчас, но не бойтесь смерти, потому что даже если вы вернетесь, а ваше тело будет разбито, на вас все равно будет смотреть море лиц, призывающих вас выжить. Я все еще вижу их, невинно ожидающих у дома, ждущих, когда я возьму их с собой на лыжную прогулку... Когда я умирал, я видел Аву, и Маму, и папу, и Кима, и Ники, и Кайлу, и Дэйва, и Рори, и всех остальных моих братьев и сестер, и друзей, их лица были обращены к смерти, призывая меня вернуться, призывая меня дышать, бороться, не отпускать.
Не отпускайте ...
...именно такие мысли посещали меня, когда я возвращался к Алексу, Барб и Ричу, к асфальту, ко льду, крови, травмам и вывалившемуся из глазницы рабочему левому глазу.
То, что я только что пережил, - моя смерть - доказало мне то, что я всегда чувствовал, а именно: что бы мы ни представляли собой, это выходит за пределы наших галактик и продолжается, повторяясь до бесконечности. Я верю, что стал адресатом чего-то вроде божественного вмешательства, но мне также нравится думать, что противостояние своим страхам, знание своего тела так, как я его знал, ясное понимание того, чего я хочу в жизни, а чего не хочу, и поиск своего следующего дыхания означают, что в некотором смысле я был создан для того, чтобы подтолкнуть себя к месту, где я мог получить это вмешательство. Я думаю, что эта смесь генетики и остроты ума, эмоциональных и умственных усилий всех тех лет борьбы со своими страхами... все это привело к тому, что в глубине души я знал, что если бы я запаниковал, то моя смерть была бы абсолютной, а не мимолетной, и что я мог бы встретиться с этим предельным страхом и с трудом вернуться из физического небытия. Если бы я полностью отключился, то умер бы навсегда. Поэтому я не позволил себе полностью отключиться. Я чувствовал, что моя борьба на протяжении многих лет создала во мне способность встретиться лицом к лицу с самыми серьезными испытаниями и, надеюсь, преодолеть их, но я не знал, что я действительно смогу преодолеть, пока не испытаю себя до предела, а затем и дальше.
Как узнать это, пока не пройдешь испытание?
Я нахожу, что смотреть на строение клетки нашего тела очень увлекательно. Ядро в центре, а вокруг него прыгают протоны, нейтроны и электроны. Подобным образом структура этой крошечной клетки, столь важной для жизни, имитирует солнечную систему, в которой мы находимся. Солнце играет роль ядра, а планеты и луны занимают место протонов, нейтронов и т. д. Затем, если увеличить масштаб нашей галактики, эта структура повторяется, казалось бы, за пределами нашего понимания.
Во всем мы всегда можем контролировать свою перспективу. Мы все являемся авторами своего собственного повествования. То, что мы чувствуем по отношению к вещам, зависит от нас и от того, как мы воспринимаем вещи - это наша ответственность за то, чтобы контролировать свою перспективу. У каждого из нас есть возможность управлять своим кораблем. Теперь, получив разрешение взойти на борт, мы берем курс на то, чтобы продолжить путь, выполняя простую задачу - поймать следующий вдох.
Мое честное восприятие этого инцидента было, есть и всегда будет таким, что это был момент славы. Я не умер, черт возьми. Так что празднование Нового года становится признанием глубины любви в нашей семье. А снегоход - это сигнал летучей мыши об этой любви. Подумайте обо всех чудесах, которые я получил: Я не лишился конечностей и не получил повреждений головного мозга; нет необратимых повреждений спинного мозга; большинство моих органов избежали длительных последствий, во все это почти невозможно поверить, учитывая мощь машины и относительную хрупкость человеческой формы... Вместо этого я стал получателем трех человек на льду, которые заботились обо мне всем сердцем, пока не приехали парамедики.