Это было похоже на чудо. И оно было подкреплено любовью со стороны общества. Люди приносили еду в различные гостиничные номера, которые были организованы мэром и другими; никто не мог сделать достаточно для моей семьи.
В ту первую бессонную ночь Кайла лежала в постели с Марком, и они обсуждали, как я вел себя в дни, предшествовавшие инциденту.
"Его дух знал, что его ждет", - сказала Кайла. "Он так ощутимо отличался от того Джереми, которого мы всегда знали. Я думаю, он каким-то образом знал".
Что касается меня, то на другом конце города, в больнице Ренаун, среди писков и лязга реанимации, мой дух был подвешен в лиминальном пространстве, на самом краю жизни, мои кости были раздроблены, легкие пробиты, глаз опух, коренные зубы треснули. Время от времени я высовывал пальцы ног из-под одеяла, пока кто-нибудь не замечал, и меня снова накрывали. Они не могли знать - да и мог ли я вообще знать? - что этот простой акт бунтарства был лишь еще одним расцветом моего выздоровления. Когда я решил дышать на льду, когда я боролся с потерей сознания, когда я смотрел смерти в лицо и отвергал ее чары, с каждым новым вдохом, выточенным из сырого воздуха, я устанавливал непрерывный путь выздоровления, который мог быть только улицей с односторонним движением. Отступать назад было нельзя. Моя единственная задача - двигаться вперед, каждый день продвигаясь чуть дальше по пути восстановления и исцеления. И вот снова и снова, в глубине той больничной ночи, когда моя семья была в другом месте - не отдохнувшая и опустошенная в съемных комнатах, - я высовывал палец из-под одеяла и ощущал легкую прохладу безвкусной, бежевой больничной палаты; медсестра замечала это и укрывала меня; Но что-то в глубине меня, человека, который один за другим сталкивался со страхами, мальчика, которому всегда было где приземлиться на пресловутый матрас любви, отца, брата, сына, дядю и друга, что-то в глубине меня толкало палец обратно, снова и снова, снова и снова.
Неизвестно для меня самого, но телефонные звонки уже были сделаны, планы выздоровления разработаны, операции запланированы. Мастер-хирург, специализирующийся на восстановлении людей с травмами от раздавливания (к счастью для меня, Рино - идеальное место для применения его навыков, учитывая, что в этой части Невады ведется добыча полезных ископаемых и катание на лыжах), уже спешил вернуться из своего зимнего отпуска в Колорадо в больницу, где ему предстояло сотворить чудо с тем, что осталось от моей грудной клетки.
Ава знала, мама знала, семья и друзья знали, а потом и весь мир узнал. Проснувшись 2 января, читатели могли бы найти это в "Нью-Йорк Таймс":
Актер Джереми Реннер находится в критическом, но стабильном состоянии после госпитализации с серьезными травмами, полученными в результате несчастного случая во время уборки снега в Неваде, говорится в заявлении его представителя.
Мне предстояло провести шесть дней в отделении интенсивной терапии в Рино, а затем еще шесть - в больнице Лос-Анджелеса. А поскольку я занимаюсь только тем, что у меня хорошо получается, довольно быстро я определил, что буду самым худшим пациентом на свете.
8
FLAIL
Моя первая плановая операция была проведена утром 2 января 2023 года.
В течение нескольких часов после инцидента и моего поступления в Ренаун разные врачи обсуждали, что необходимо сделать для моего выживания в первую очередь. Довольно быстро было решено, что наиболее важными проблемами являются грудная полость и изувеченная нога. Позвоночник, к счастью, не пострадал; мозг также не получил явных повреждений. Оставались вопросы по некоторым органам - печени, легким, диафрагме, - их предстояло оценить во время предстоящей операции.
У меня было сломано несколько костей на лице - орбитальная впадина была расколота, а также в двух местах переломаны скулы, - но было решено, что эти повреждения могут подождать. Мой глаз был заклеен скотчем, и казалось, что на зрение это не повлияло (на самом деле повлияло - по сей день я клянусь, что оно лучше, чем было до инцидента). Это было еще одно невероятное чудо. В тот первый день в отделении интенсивной терапии было установлено, что мой глазной нерв каким-то образом избежал защемления между сломанными костями - если бы это произошло, мое зрение было бы не на высоте. А переломы на лице не представляли угрозы для жизни - при лечении таких переломов, учитывая, насколько деликатными могут быть процедуры, важно в любом случае сначала снять отек.
Был также вопрос уверенности. В первые несколько дней план по коррекции моего лица зависал трижды, и хотя лицо важно для всех, но для актера это огромная часть моей основной работы - любые операции должны были проводиться при моем полном согласии, и, вероятно, их лучше приберечь до тех пор, пока я не смогу вернуться в лучший город в мире для пластической хирургии, а это, разумеется, Лос-Анджелес.
Так что эти операции могли подождать. Однако теперь мне предстояла серьезная операция, чтобы исправить самые тяжелые травмы. Слава Богу, супергерой уже был в небе, направляясь за тысячу миль на запад, чтобы вылечить меня.
Услышав о моих травмах, мэр Рино Хиллари Шиве позвонила человеку, который, как она знала, мог помочь спасти мою жизнь.
Врач, прилетевший из отпуска в Колорадо, - врач травматологии и переломов ROC доктор Питер Альтхаузен - известен под прозвищем "Плотник". Услышав мольбу Хиллари, он немедленно прервал свой отпуск и прилетел обратно в Рино. Когда по прибытии доктор Альтхаузен изучил трехмерные снимки моей грудной клетки, он увидел, что двенадцать ребер были разрушены с правой стороны и два - с левой. Когда ребро ломается в одном месте, это считается довольно простым исправлением, но когда оно ломается в двух или более местах, все гораздо сложнее. Такие травмы называются "вывернутая грудная клетка", потому что грудная полость уже не имеет достаточной структуры, чтобы быть полезной. Так было с десятью или одиннадцатью ребрами с правой стороны. А сросшуюся грудную клетку очень сложно исправить.
Состояние моей грудной клетки, все раздробленные и перекошенные кости, было причиной того, что дыхание стало невозможным с первых секунд после инцидента. "Плотник" рассказал Дайане Сойер в более позднем интервью, что проблема заключалась в том, что, когда я пытался сделать вдох, вместо того чтобы заполнить грудную полость воздухом, поскольку грудная клетка больше не имела твердой структуры, полость вместо того, чтобы расширяться, проваливалась внутрь, вызывая вздымание грудной клетки и критическое затруднение дыхания. Это, а также разрушенное состояние моей левой ноги, которая была сильно сломана (перелом был спиралевидным, предположительно вызванным вращением стальных рельсов, когда они раздавили меня), были теми вещами, которые стояли на первом месте в списке для немедленного исправления.
Доктор Альтхаузен стал еще одним невероятным благословением во всем этом инциденте. Он просто обожает свой предмет и известен во всем мире. На самом деле он - самопровозглашенный ботаник, который, как сообщается, был более чем счастлив приехать из Колорадо, чтобы починить мою развалившуюся грудную клетку. Доктор Альтхаузен стал первопроходцем в процедуре такого восстановления. Проблема с таким количеством сломанных ребер заключалась в том, что некоторые из них были сломаны в нескольких местах, что делало восстановление чрезвычайно сложным. Но доктор Альтхаузен, много лет проработавший в Рино и повидавший все виды травм, полученных при катании на лыжах и в горной промышленности, разработал систему, при которой титановые пластины использовались как основа, с помощью которой сломанные кости можно было прикрутить к металлу. Как только вы восстановите несколько из них, прикрепив их к пластинам, остальные ребра сами встанут на место, то есть вам не нужно будет устанавливать столько же пластин, сколько сломано костей. Тело просто естественным образом сцепляется с металлом, и остальные следуют его примеру, а грудная клетка частично восстанавливается сама. Это означает, что грудная полость будет заполнена титаном, но не настолько, как вы можете себе представить.
Это гениальная техника, и она спасла мне жизнь.
Помимо ребер и ноги, во время первой серьезной операции врачи оценивали состояние моих органов. В первую очередь была проведена операция по восстановлению разрыва печени. Затем хирурги обследовали некоторые другие мои основные органы. Они проверили, не разорвана ли моя диафрагма, как опасались (оказалось, что нет, что стало еще одной огромной удачей). Точно так же не было пробито и легкое - еще одно чудо, потому что пробитые легкие значительно увеличивают вероятность попадания бактерий и инфекции. Моя печень тоже была в порядке.
Осмотрев мои внутренности, хирурги переключили внимание на сломанную левую голень и лодыжку: как и в случае с грудной клеткой, в ногу вставили титановые стержни, чтобы зафиксировать осколок, и закрепили винты, чтобы стабилизировать сложный перелом лодыжки.
Предстоял еще долгий путь, и потребуются недели, чтобы обнаружить все, что было сломано в моем теле, - в частности, одна вещь будет преследовать меня в ближайшие месяцы. Но сейчас мое состояние, по крайней мере, стабилизировалось; первая операция, хотя и обширная, прошла успешно, и я снова стал свидетелем многочисленных чудес.
Когда я вернул первые остатки сознания после первой операции, я понял, что должен сделать.