Хотя мои кости уже не были сломаны, в тот день в "Волшебной горе" мне еще предстояло многое исцелить внутри себя. Я смог сговориться со своим разумом и уменьшить боль до легкого дискомфорта, чтобы поделиться чем-то важным со своей семьей. Этот день стал ключевым в том, чтобы показать всем вокруг и самому себе, что мое выздоровление идет полным ходом, что я не только выжил, но и могу вернуться к жизни, которая включает в себя такие занятия, как катание на американских горках с моей дочерью, как я всегда делал раньше.
К этому моменту я делал все возможное, чтобы вернуть свое тело в сосуд, который не мешал бы мне жить той жизнью, которой я хотел жить. Но ничто не могло меня остановить. Кроме того, за три месяца после инцидента произошло еще кое-что, что вселило в меня огромную надежду на то, что этот инцидент в корне изменил мир вокруг меня. Когда я появлялся на публике, люди видели меня в новом свете.
Я испытываю лишь благодарность за те возможности, которые дает мне моя работа, но быть публичной фигурой не всегда легко. Я понимаю, что это похоже на игру на маленькой скрипке, но я замечал, что бывали случаи, когда люди считали меня своей собственностью, толкали меня для селфи, когда я просто пытался поужинать с дочерью или другом. Присутствие во вселенной Marvel и работа над "Миссией: Невыполнима" только усугубило это ощущение, что я больше не принадлежу только самым близким людям, а всем, у кого есть мобильный телефон.
Но после инцидента это уже не так. В первую очередь я заметил этот сдвиг на Волшебной горе. Если раньше мои блуждания по парку развлечений могли быть одной длинной фотосессией для фанатов и, следовательно, не слишком веселыми для моей семьи, которой приходилось делить меня со всем миром, то теперь в них ощущались сострадание и уважение. В тот день я получал только добрые пожелания, большие пальцы вверх и уважительное расстояние, которое показалось мне очень трогательным. И тут меня осенило: Возможно, теперь я могу стать известным не только благодаря своей работе; возможно, теперь я могу стать более известным благодаря тому, что я преодолел, а не благодаря тому, что носил трико и носил лук и стрелы. Возможно, теперь я мог бы быть известен тем, что я такой, какой я есть, а не тем, какие роли я играю.
В тот день в парке ни один человек не попросил сделать селфи. Вместо этого, когда я проходил мимо, люди кричали: "Молодец, чувак!" и "Рад, что ты здесь!". На американских горках мои товарищи кричали: "Мы чертовски любим тебя, Реннер, так рады, что ты жив". Было ощущение, что меня воспринимают таким, какой я есть: обычным парнем, отцом, сыном, братом, другом, а не генератором заголовков.
Но дело было не только в парках развлечений. До этого случая единственное, что вызывало у меня невыносимую тревогу, - это аэропорты. Путешествие в одиночку по аэропорту было для меня супертоксичным: на меня наседали люди, желающие сфотографироваться, обняться и взять автограф. Сидя в одиночестве в ожидании рейса, я впадала в состояние глубокой тревоги, настолько сильной, что мне часто приходилось прятаться в кабинке туалета, чтобы хоть немного успокоиться. Это привело к тому, что я даже обедал в кабинке: тарелки с макаронами на унитазе, бутерброды на троне. В зоне вылета мне приходилось надевать солнцезащитные очки, чтобы ослепнуть, наушники, чтобы оглохнуть, лишь бы хоть на минуту обрести покой.
Но недавно я летела в Мексику и обратно одна, и впечатления были совершенно другими. Дело не только в том, что люди относились ко мне с уважением, но и в том, что я стала более открытой для общения, которого раньше могла избегать. Одна семья, в частности, осталась со мной. Сразу после прохождения таможни на въезде в США я оказался рядом с мексиканской семьей - мамой, папой и целым сонмом детей младше восьми лет. Дети были слишком малы, чтобы понять, кто я такой, хотя мама мило сказала: "Я знаю, как вас зовут..."
"Я Джереми", - сказал я.
"Мстители!" - сказала она.
После этого мы все собрались для группового фото, сделанного офицером иммиграционной службы. Это был такой прекрасный, невинный момент, к которому добавилось множество других, когда кто-то шептал мне на ухо или просто касался моего плеча, говоря: "Мы рады, что ты здесь". Теперь почти каждое общение связано с этим инцидентом и с тем, что я пережила его. То, что раньше было токсичным, теперь стало человечным; то, что раньше было бездушным, теперь стало интимным. И еще я стала более доступной и менее реактивной.
На самом деле я начинал ощущать первые зачатки глубокого покоя - покоя, который до этого момента иногда не давал мне покоя. Не поймите меня неправильно: до этого случая я был счастлив. На протяжении десяти с лишним лет я прожил удачную, славную, прекрасную жизнь, и что бы ни происходило в моей карьере, моя семья всегда была основой этого счастья, так что я был благословенным человеком. Но теперь быть признанным за что-то еще? Всю свою жизнь я старался видеть и наблюдать за людьми - это то, чем я, как мне кажется, зарабатываю на жизнь. Я всегда делаю все возможное, чтобы оставаться любопытным, быть внимательным и наблюдать за людьми. Мне очень повезло, что у меня сложились позитивные, глубокие отношения с друзьями, и я надеюсь, что это потому, что я внимателен. Люди, которые меня окружают, знают, что я приду им на помощь, они знают, что я сделаю все, что им нужно, когда им что-то понадобится. Возможно, я не говорю столько слов, сколько другие, возможно, в прошлом я выходил во двор тайком покурить, чтобы побыть одному, но когда это важно, я уделяю внимание и делаю все, чтобы помочь тем, кто меня окружает. Я всегда стараюсь по-настоящему увидеть человека, проникнуть в его суть, понять.
Теперь, когда мы с семьей гуляли по Magic Mountain, мне казалось, что любовь, которую я старался дарить своим друзьям и близким, отражается в ответ, искренне и без всякого умысла, причем от незнакомых людей.
Это стало необычайно важным событием в моей жизни. Для меня открывался новый портал, в котором я мог использовать свою так называемую славу, чтобы реально изменить жизнь людей. Если бы я мог добиться реальных перемен в окружающем меня мире , то, несомненно, именно в этом заключался главный урок того утра на льду. Если я мог выходить на публику и получать только любовь и добрые пожелания, то, несомненно, я должен был отразить эту любовь в ответ и удвоить то, что было самым главным в этом инциденте и его последствиях: триумф любви над смертью.
Тем не менее, вращающиеся колеса шоу-бизнеса продолжали крутиться, и я знал, что в какой-то момент мне придется вернуться к работе. Но даже тогда я чувствовал, что теперь эти колеса вращаются по-другому.
Когда на горизонте замаячила премьера "Ренервации", мне захотелось сделать как можно больше рекламы, чтобы люди знали, что их нужно смотреть. Изначально Disney вполне справедливо сомневался, стоит ли откладывать показ, учитывая серьезность того, через что мне пришлось пройти, и думал, что, возможно, я физически не справлюсь с рекламой телешоу. Но мы все так усердно работали над шоу, что теперь, когда мое место в культуре начало меняться, оно казалось еще более актуальным, и я хотел, чтобы его увидели. (Я также хотел, чтобы мир увидел, что у меня все хорошо и что можно преодолеть самые худшие трудности). Поэтому в понедельник, 10 апреля, через три дня после "Волшебной горы", я отправился на шоу Jimmy Kimmel Live!, чтобы сделать свое первое публичное выступление после инцидента.
Когда я выходила в тот вечер, неся трость, меня снова ошеломила реакция людей, настолько, что я заставила себя станцевать короткий танец, прежде чем сесть. Окинув взглядом толпу, я почувствовала, что то, через что я прошла, гораздо важнее того, кого я играла в кино, и там, в конце первого ряда, сидели моя мама, Ким, Кайла, Ники и Алекс, их улыбки были шире, чем миля. "Они были рядом со мной все это время", - сказала я Джимми, пока мы болтали. И чувствовал ли я в этих улыбках, что они тоже начинают выздоравливать?
Через несколько дней, в четверг, 13 апреля, мы провели премьеру Rennervations в отеле Eldorado Hotel and Casino в центре Рино. Это был шанс показать обществу некоторые из интересных вещей, которые мы делаем, чтобы переоборудовать автомобили для таких сообществ, как Рино, и поблагодарить всех за любовь и поддержку во время и после инцидента.
Неделей ранее в эфир вышел фильм "Джереми Реннер: Интервью Дайаны Сойер - история ужаса, выживания и триумфа" вышла в эфир. Дайан не только взяла интервью у меня и моей семьи о случившемся, но и разыскала доктора Альтхаузена, некоторых сотрудников службы спасения, Барб и Рича, которые сыграли решающую роль в моем выживании. До этого я и не думала предавать огласке подробности инцидента - честно говоря, я просто пыталась жить дальше, и мне предстояло еще так много сделать для исцеления. Но как я был потрясен выражением лиц моих друзей-актеров, которые открыли мне истинные масштабы того, что со мной произошло, так и внимание, казалось, пришло ко мне без моих усилий и подчеркнуло, что отнюдь не частная катастрофа, а история выживания, на которую обратил внимание весь мир.
Я искренне считала, что буду продолжать выздоравливать и в конце концов все пойдут дальше, но на самом деле то, что я пережила, вызывало отклик не только у меня и моей семьи. Поэтому было вполне естественно продолжать рассказывать о процессе выздоровления, ведь речь шла уже не обо мне и не о том, что я пережила, а о том, что любой человек, если он сочетает информацию с любовью, может выжить и даже процветать, когда случается самое страшное.
Я понимал нежелание Disney двигаться вперед в соответствии с согласованными сроками создания Rennervations, но в конце концов я заставил себя кричать им. "Ни за что!" сказал я Диснею, этому бастиону семейных развлечений. "Я прекрасно выгляжу! Я смогу пройтись по красной дорожке. Мы слишком усердно работали, чтобы отложить это шоу". В моем воображении мы публично разобрались с инцидентом, дав интервью Дайане Сойер, и теперь мы могли транслировать Rennervations на Disney+, а потом наступит лето, и жизнь просто продолжится.