Я шел по коридору, тихонько насвистывая, и вдруг увидел выключатель пожарной тревоги. Уж не знаю, о чем я думал в тот момент. Наверное, мне пришло в голову, что раз уж я ухожу, то и всем остальным нечего здесь делать.
Зато я точно знаю, что я сделал. Я протянул руку, открыл защитную панель и повернул выключатель.
Взвыла сирена. Двери распахнулись настежь, и из классов начали выбегать школьники. «Пришельцы! — кричали они. — Пришельцы вернулись!»
Возможно, это могло бы выглядеть забавно, и я сам бы посмеялся от души, если бы не один ужасный факт: когда я повернул выключатель пожарной тревоги, откуда-то сбоку на руку мне выплеснулась струйка бордовых чернил. Не требовалось много ума, чтобы сообразить: это чернила для изобличения хулиганов, которые включают ложную тревогу.
Нужно было как можно скорее смыть их. Я побежал в мужской туалет, но вовремя остановился. «Великолепная мысль, Дункан, — подумал я. — Это именно то, чего они от тебя ждут. Тупица же ты, парень, ведь Патрик тебя предупреждал насчет чернил и пожарной тревоги!»
Я кинулся обратно в коридор. Там стоял невообразимый шум. Некоторые плакали; наверное, им казалось, что началось инопланетное вторжение. Учителя кричали и пытались вывести всех из здания. В общем, полная катастрофа.
Засунув чернильную руку поглубже в карман, я начал проталкиваться сквозь толпу, направляясь к задней двери. Эта дверь выходила на грузовую площадку, куда приезжали машины с продуктами для столовой и мусоровозка. В дальнем ее конце валялось несколько пустых картонных ящиков, а недалеко от выхода стоял большой зеленый контейнер для пищевых отходов, от которого шел душок, — день-то выдался жаркий.
Мне хотелось одного: выбраться отсюда и убежать, но так как полшколы уже вышло на улицу, меня бы неизбежно поймали. Нужно было где-то спрятаться и переждать бурю.
Ладно, по крайней мере, я не пошел в туалет. Хватала, наверное, сейчас обшаривает все кабинки, надеясь обнаружить ученика с измазанной рукой. Я вынул руку из кармана и посмотрел на бордовое пятно. Оно было похоже на объявление, гласящее: «Это сделал Дункан!»
Где же спрятаться? Я огляделся; стадо гораздо тише и безлюднее. Возможно, я смогу спрятаться где-нибудь внутри школы до конца уроков.
Я открыл дверь, шагнул в коридор и чуть было не проглотил язык. Из-за угла появился Хватала, направлявшийся в мою сторону.
Глава третья
ЛИШНЯЯ РУКА
Я пулей выскочил за дверь и в отчаянии огляделся. Что делать? Я мог придумать лишь одно место, где никто не станет меня искать. Контейнер для пищевых отходов.
Скоро Хватала откроет дверь и заметит меня. На размышления времени не оставалось. Я бегом пересек площадку, ухватился за крышку контейнера и перебросил ногу через край.
Заглянув внутрь, я чуть было не передумал. В метре внизу меня поджидала неаппетитная масса из банановой кожуры, хлебных корок, недоеденных гамбургеров и прочих вещей, о которых мне даже не хочется упоминать. Я уже решил было повернуть обратно, но в это мгновение послышался скрип открывающейся двери.
Я глубоко вдохнул, перекинул другую ногу через край и плюхнулся в контейнер. Мои ноги сразу же по щиколотку погрузились в отбросы, вокруг головы закружилось облачко фруктовых мух. Я как будто оказался в тропическом болоте. Единственное, чего я поначалу не почувствовал, — это запах, да и то лишь потому, что задержал дыхание.
Согнувшись в три погибели, я сидел на куче мусора и прислушивался. Вскоре голос Хваталы произнес: «Здесь кто-нибудь есть?» У меня вырвался вздох облегчения (правда, очень тихий). Если бы Хватала заметил меня, то позвал бы по имени — значит, он никого не видел или разглядел чей-то неясный силуэт. Впервые за сегодняшний день мне повезло… если это называется везением.
Дверь открылась и снова закрылась. Я немного расслабился, но неожиданно подумал, что Хватала мог пойти на военную хитрость — сделать вид, будто ушел, чтобы выманить успокоившуюся жертву из укрытия. Нет, лучше уж оставаться на месте! Я лишь немного подвинулся в сторону, устраиваясь поудобнее, и на меня сразу же посыпалась всякая гадость. Сквозь джинсы начало просачиваться что-то мокрое и липкое. Ощущение не из приятных… но это все же лучше, чем попасть в лапы к Хватале, готовому съесть меня на завтрак без соли.
Я перестал удерживать дыхание и набрал в легкие свежего воздуха. Правда, «свежий» — не совсем то слово. Скажем так: если бы я мог не дышать, то тут же перестал бы это делать. В металлическом контейнере, выкрашенном в темно-зеленый цвет, было невыносимо жарко. Я словно попал в большую вонючую печку. По моим щекам потекли струйки пота.