– Я давно тебя поджидаю. Нам нужно поговорить. Дело не терпит отлагательств. Гулиса сбежала и ты должен помочь мне найти дочь.
– Вы ошибаетесь, Васо. Я никому ничего не должен. И ваши проблемы с дочерью меня больше не интересуют.
Я, конечно, погорячился, но меньше всего мне хотелось думать о Гулисе. А вот мысли о балерине проскальзывали. Да что там проскальзывали – вовсю скользили туда-сюда, как фигуристы на льду.
– Руслан, а тебе странным не показалось, что вчера ты обошелся всего лишь легким испугом? Нет? Я мог бы собственноручно пустить тебе пулю в лоб. Но ты мне всегда нравился. Ты перспективный молодой человек, который может сколотить приличный по моим меркам капитал. У тебя еще вся жизнь впереди. Чего бы ты хотел, скажи? Хочешь, я верну тебе назад квартиру и ресторан?
Он ждал ответа.
– Взамен на что? На вашу сумасшедшую дочурку?
– Не язви, – Васо пригрозил пальцем. – Антонина рассказала мне, как ты пытался убежать.
«Рассказала» – значит, она все еще жива, – смекнул я.
– Глупо, мальчик. Глупо! От меня не убежишь. Даю тебе время на размышления. До вечера. А в 18:00 твоя судьба решиться окончательно.
– Васо, неужели на роль вашего зятя нет другой кандидатуры? Дайте Гулисе денег на операцию по увеличению груди, так за ней толпами бегать будут. Она и обо мне сразу забудет. Зачем вы навязываете мне свою волю? Не люблю я ее. Не люблю.
– Будет так, как хочет Гулиса. Или ты женишься на ней, или тебе конец.И запомни – все зависит от тебя. Ты сам строишь свою судьбу. А теперь расскажи мне, где бывает моя дочь? Я разыщу ее и без твоей помощи.
Я назвал пару заведений, где Гулиса любила часто появляться, и попрощался с Васо.
Встречаться ни с ним, ни с Гулисой, и с загадочной балериной-мумией желания не было. Я бы нашпиговал их джип тротилом и взорвал к чертовой матери. Но, как законопослушный гражданин, не имею на это прав, а со вчерашнего дня – и денег.
Как это меня не заставили подписать еще и заявление на расчет? – подумал я, заходя на территорию завода.
По субботам у нас обычно было тихо. По графику у меня вообще должен быть бы выходной, но оборудование времен СССР нуждалось в ежедневном контроле.
Я полдня собирался с мыслями. Чего я уже только не передумал: и сбежать с Олесей в другую часть страны, и улететь с ней за границу, и пожаловаться в прокуратуру, и жениться все-таки на Гулисе, а потом отравить как крысу.
Решение нашлось само собой. Хотя нутром чуял, что без Матрены не обошлось.
Дежурный охраны сообщил, что на пропускных меня ожидает молодая женщина. Я поинтересовался, как она выглядит, но дежурный толком ничего не сказал.
К превеликому удовольствию, этой женщиной оказалась моя Олеся. Неповторимая, светлая, чистая и любимая всей душой.
Олеся, Олеся, Олеся…
Так птицы кричат в поднебесье…
Она застенчиво улыбнулась. Я не мог не налюбоваться ее красотой. Весь мир перестал для меня существовать. Я не видел вокруг ничего: ни автомобилей на стоянке у заводоуправления, ни клумб, укрытых пожелтевшей листвой, ни неба, ни солнца. Все мое внимание было направлено на нее – девушку, ради влечения к которой я пошел против воли Васо Обезбашидзе, не побоявшись и его балерину с неординарными способностями.
Я парил над землей от счастья видеть Олесю. Она сама нашла меня и предложила сходить вечером в кино. Олеся волновалась. Я чувствовал, что ей неловко. Щечки покраснели, глазки излучали внутренний свет. Она тоненьким голосочком говорила:
– Ты не сердишься? Я отпросилась на полчасика, чтобы увидеться. Если ты еще не передумал, то сегодня вечером можем сходить в кинотеатр. Я читала афиши. В 18:00 – комедия-мультфильм «Как поймать перо Жар-Птицы», а в 19:40…
Я не дал ей закончить фразу. Коснулся тыльной стороной пальцев щеки, провел по нежной коже к подбородку. Мы молча смотрели друг другу в глаза, и я наконец-то сделал то, о чем давно мечтал – поцеловал Олесю в губы.
Олеся ответила на поцелуй, но вскоре стыдливо отстранилась, а я никак не мог прийти в себе. И плевать, что и денег на билеты нет, и в 18:00 мою судьбу грозился окончательно решить папочка Гулисы. Эта сумасшедшая семейка у меня в печенках сидела, а сердце учащенно билось от любви к Олесе.
– Кажется, перо Жар-Птицы я уже поймал! Уверен, что с тобой мне было бы светло даже в самую темную ночь. Ты мой лучик света, как главная героиня пьесы Островского «Гроза» – луч света в темном царстве.
Олеся смущалась, отчего я еще больше ей восхищался.
– Обещай только не торопить события, – попросила она серьезно. – Еще не так давно я хотела распрощаться с жизнью. Но то ли переезд и моя чуткая и заботливая соседка, а может и в тебе все дело – я снова радуюсь рассветам, дышу полной грудью и хочу научиться быть счастливой вопреки всему.