Рик хитро улыбнулся мне и громко ответил:
— Конечно, найдётся, милая жёнушка Ани.
Рапша и Эльм спешились и завязали беседу со старейшиной. Тот уже знал от слуг Хэг-Дааля, будто бы некая взбалмошная госпожа и её супруг хотят пожить среди крестьян, приобщиться к природе, узнать, что такое настоящая жизнь — не та, покрытая блёстками и фальшью, которую ведут обитатели дворцов и богатых домов в Бланкастре.
— Оно, конечно, знатные господа со своими причудами, — пробормотал старейшина себе под нос недостаточно тихо, чтобы я его не услышала, и почесал пышную русую с проседью бороду. — Но раз так желаете, то я приму господ с радостью, — во всеуслышание объявил он, расплываясь в улыбке. — И господ, и их стражей.
Я засмеялась и продемонстрировала старейшине серебряную монету у себя на ладони.
— Уверена, ваше гостеприимство мы запомним надолго! Как твоё имя? — Я старалась говорить небрежно, играя свою роль.
— Лэймори, госпожа…
— Ани. Госпожа Ани, — я вручила старейшине монету, и он принял её с поклоном, добавив что-то о моей несомненной щедрости.
— Ну, а теперь, — я подавила зевок, — мы с муженьком желаем отдохнуть после долгого и утомительного пути. Правда, мой дорогой Рик?
IV
Поначалу я думала, что нас поселят у старейшины. Но там мы только переночевали, а как постоянное жильё нам достался заброшенный дом на окраине деревни.
Лэймори объяснил, что здесь жили муж и жена, вечно всем недовольные, угрюмые — и слова лишнего не проронят. Даже на деревенских праздниках не бывали и на ярмарку в Кейглауне ни разу не съездили. А потом решили стать отшельниками, посвятить себя Невидимому Богу и жить в лесу, а дом оставили.
Стояло прохладное зимнее утро. Рапшу и Эльма я отправила погулять по окрестностям — посмотреть, нет ли чего подозрительного. Строго-настрого велела стражникам: как почуют мертвенный холод, услышат вой или рычание демонов, пусть не кидаются на них, а доложат нам с Риком. Ещё лучше, если б стражники нашли того серого, который стоял за появлением демонов, но на такую удачу я не надеялась.
А тем временем мы с напарником занялись домашними делами.
Лэймори велел немой девушке по имени Илина прислуживать мне, и с её помощью я взялась за уборку. Рик в это время рубил дрова для очага — в доме было немногим теплее, чем на улице, и не мешало затопить.
Немая то и дело с недовольным мычанием отнимала тряпку, которой я с энтузиазмом размазывала грязь по поверхности, и показывала, как нужно сделать, чтобы было чисто: сначала сполоснуть тряпку, как следует, в ведре с водой.
Мыла здесь не было, вода оказалась ледяной — то ли прямо из колодца, то ли просто растопленный снег, — и, глядя на красные, огрубевшие от работы руки Илины, я начала опасаться, что мои станут такими же.
— А еду я попробую приготовить, — сказала я Илине, когда с уборкой было покончено. — Иди отдыхай, — я постаралась изобразить не сочувствие к уставшей девушке, а перемену настроения капризной госпожи, которая во что бы то ни стало решила что-то сделать сама.
Илина молча поклонилась — маленькая, светловолосая, крепко сбитая, с равнодушным краснощёким лицом, — и ушла в предназначенную ей каморку. Со скрипом закрылась дверь.
— Так, прежде всего сделаем вот это, — покопавшись в сумке, я вынула зелье для Сетара и налила ему в поилку. Соловей привычно потянул зелье клювом, а потом взглянул на меня, как будто вопрошая: а еда? Еда где?
— Сейчас, — я вынула мешочек и насыпала зёрнышек полную кормушку, а пока соловей их клевал, пошла в тот уголок дома, который заменял кухню.
Эх, знать бы, за что тут взяться! Пока я разглядывала пузатые котелки, ухваты и прочую громоздкую деревенскую посуду, вернулся Рик с дровами и привычно, как будто всю жизнь только этим и занимался, принялся растапливать очаг.
— Что? — поймав мой взгляд, Рик усмехнулся: — Я же в деревне живу, милая жёнушка Ани. Сокровищ и замка нас лишили.
Говоря это, он на всякий случай понизил голос — вдруг Илина имела привычку подслушивать.
— Тебе помочь с готовкой, Ани? — прозвучало за спиной, пока я развязывала мешок с мукой и соображала, как делается тесто. Мука, вода… неужели всё?
— Ты и это умеешь? — я оглянулась на Рика, уже подходившего ко мне.
— Я умею всё, моя милая жёнушка, — и, поцеловав меня в висок, Рик шепнул на ухо: — Скоро ты в этом убедишься.
Я почувствовала, что краснею. В очаге начало разгораться пламя, и стало значительно теплее. А рядом с Риком и вовсе было жарко.