Света слушала, разинув рот.
- Птица так надолго улетела?
- Так надолго, – подтвердил Славка. – Не забывай, что это была очень большая и очень волшебная Птица. Время для нее текло по-другому, не так, как для людей. Да, забыл сказать. Птица знала, что Охотник стал привидением, и хотела убить его насовсем.
- Чего это? – разочарованно воскликнула Света. – Она же добрая!
- Добрая-то добрая, но обиделась она действительно сильно. И огорчилась. И опасалась, что он снова украдет ее Ожерелье. И все-таки ей очень надо было улететь, поэтому разборки с Охотником она решила отложить на потом.
- В сказках не говорят «разборки», – заявила девчонка учительским тоном.
Олег хихикнул, а Славка всерьез оскорбился.
- Вот когда будешь рассказывать свою историю, тогда и слова будешь выбирать. Нашлась профессорша изящной словесности!
- И что было дальше? – быстро спросил Олег, не давая Свете прицепиться к значению трех последних слов.
Девчонка однако же влезла. Но хотя бы по делу.
- А Охотник знал, что Птица на него сердится?
- Конечно, – сказал Славка. – После смерти у него появилось несколько чудесных способностей.
- Например, проходить через стены?
- Ээ, нет, сквозь стены он ходить не умел. Зато, – Славка сделал страшные глаза, – он научился вселяться в другие предметы. Входить в них, как рука в перчатку, и заставлять двигаться.
- Или как нога в туфлю, – Света пошевелила пальцами в шлепанцах.
- Более того, – таинственно продолжал Славка, – он даже в людей вселяться мог. Только очень редко. И этой своей чудесной способностью он пользовался, чтобы добраться до Ожерелья.
- Он хотел опять его украсть? – ахнула Света.
- Он ведь знал, что Птица собирается его убить и отыщет его, где угодно. По-настоящему хорошо спрятаться можно было лишь в одном месте. Если помните, я говорил, что Ожерелье показывало волшебные картинки. Так вот, если бы Охотник заполучил Ожерелье, то мог бы попасть в какую-нибудь картинку. И Птице пришлось бы долго-долго его там искать. Бусин-то ого как много.
- Как в телевизор, – уверенно сказала Света. – Мне тетя Юля читала сказку про мальчика, который попал в телевизор и скакал с одного канала на другой.
- Ну да. Представь телевизор со спутниковой антенной, которая ловит штук сто каналов. Попробуй-ка все перебери.
- И что? – девчонка подпрыгивала от нетерпения. – У него получилось?
- Это было не так-то легко, – возразил Славка. – Охотник мог взять Ожерелье только в том случае, если Хранитель – будем называть этого Рыбака Хранителем – сам, по своему согласию, его отдаст. Чтобы этого не случилось, Птица заколдовала Рыбака так, чтобы он ни за что не соглашался отдавать. И это колдовство передалось детям Рыбака, внукам…
- …и так далее, – подхватила Света.
- Да. Правда, через много-много лет, когда люди стали меньше верить в сказки, колдовство немного выветрилось. Иногда Хранители даже не знали, что они Хранители. Например, если предыдущий Хранитель вдруг умирал или, к примеру, у него не оставалось детей. Тогда Ожерелью приходилось звать нового Хранителя из совершенно посторонних людей и передавать ему воспоминания. Ладно, я немного отвлекся. Короче, Птица заколдовала Рыбака, а еще рассказала ему, как узнать Охотника, если тот в чем-нибудь или ком-нибудь спрячется.
- И как? – затаила дыхание Света.
Славка выдержал паузу для пущего эффекта.
- Когда Охотник украл Ожерелье, на него обиделась не только Птица, но и весь янтарь. Вообще весь. Он стал обжигать Охотника, а если янтаря было много, он мог даже сжечь Охотнику оболочку. В смысле, тот предмет, в котором сидел Охотник. А когда янтаря было мало, рядом с Охотником он становился мутный и некрасивый. Вот так.
- Оооо, – протянула явно впечатленная Света.
- Долго-долго пытался Охотник раздобыть Ожерелье. Это было трудно, ведь он больше не мог его украсть, а заколдованные Хранители не соглашались его отдать. К тому же Охотник появлялся лишь летом и то не каждым. Уж не знаю, почему. Может, потому что он умер именно летом? А еще взять Ожерелье Охотник мог только тогда, когда вселялся в человека, что происходило очень и очень редко. Чтобы стать человеком, Охотнику приходилось много раз умирать – сгорать в янтаре. Поэтому он все время крутился перед глазами Хранителей в виде всяких вещей, чтобы они его сжигали. Но когда он все-таки делался человеком, то шел к дому, где лежало Ожерелье, находил Хранителя, втирался в доверие… Пробовал, во всяком случае. И его больше нельзя было сжечь так легко.
- Его вообще нельзя было убить, да? – прошептала Света. – Он был бессмертный?
- Как Кощей, – заверил Славка. – Хотя не совсем. Сам Охотник был практически бессмертный, да. А вот человек, которым он становился, мог умереть, как и обычные люди. Другое дело, что он быстренько бы перепрыгнул в другого человека – вот и все. Но Птица рассказала Хранителю, как убить Охотника-человека так, чтобы ему снова пришлось долго летать без оболочки. И Хранители его убивали.
- Иголкой из яйца?
- Ну нет, – прыснул Славка. – Смерть Кощея была в игле, это верно. А смерть Охотника оставалась в янтаре. Правда, когда Охотник сидел в человеке, его пришлось бы закопать в янтарь по макушку и оставить на денек. Очень неудобно. Птица подсказала способ побыстрее. Охотника можно было сильно ударить. Связать. Вырезать глаза и сердце и в раны положить янтарь. Тогда он перестал бы шевелиться и рассыпался мелкой синей пылью.
Девчонка сморщила нос:
- Фуууу…
Олег долго, прерывисто вздохнул.
- Действительно фу, – согласился Славка. – Но Хранители так делали. И Охотнику приходилось исчезать и долго набираться сил для очередной попытки. А годы шли, и однажды Птице настало время вернуться за Ожерельем.
- Бедный Охотник, – задумчиво сказала Света. – Он так много умирал. Ему, наверное, было больно.
- Каждый раз, – проговорил Славка.
- А сам он никого не убивал, правда?
- Специально нет. Только один раз, когда он вселился в старый резиновый мяч и лежал на лестнице, об него споткнулась одна старая женщина. Споткнулась, упала и умерла.
Олег, поправляющий ветки в костре, дернулся и выпалил что-то неразборчивое.
- Дядя Олег, ты чего? – удивилась Света.
- Искра в лицо прилетела, – сдавленно выговорил тот.
- Играть с огнем нельзя, – девчонка погрозила ему пальцем. – Я вот никогда не играю со спичками. И всегда смотрю под ноги, когда иду по ступенькам. Дядя Славик, но Охотник же не нарочно это сделал?
- Не нарочно, – кивнул Славка. – Вот только он так устал ждать и умирать, что дал страшную клятву. Когда Птица будет совсем близко, он убьет последнего Хранителя. Даже если тот отдаст Ожерелье.
- Как джинн в сказке, – заволновалась Света. – Я знаю. Он сначала обещал, что подарит богатства тому, кто его выпустит, а потом, что убьет…
- Примерно.
- Мне жалко бедного Охотника, – решила Света, подумав. – Но он все равно глупый.
Славка воззрился на нее.
- Это еще почему?
- А мальчишки все такие. Им бы бегать и драться. Вот если бы я была Охотником, я бы вообще не согласилась красть Ожерелье.
- И Король бы тебя прикончил, – хмыкнул Славка.
- Но он ведь и так убил Охотника, – резонно возразила девчонка. – Какая разница?
Она еще немного подумала.
- Нет, не хочу умирать. Я бы попросила у Птицы по-хорошему.
- А если бы она не отдала?
Света взяла палочку и потыкала ей в песок.
- А вот я бы тихонько приплыла обратно домой, забрала бы жену и ребенка и уплыла с ними в другое место, хорошее, где нет жадного Короля.
- Что было, то было, – разозлился Славка. – В сказке было так, а кто слишком умный, тот дурак.
Малявка насупилась.