– Ты что-то слышишь?
– Странно. Вроде как шорох. Это стража?
– Должно быть. Я позову Торина.
– Он спит...
– Он не спит, – покачал головой Конрад, – мы же проснулись.
На ощупь он встал с широкого ложа и открыл дверь. И впрямь, за ней оказался барон Мак-Аллистер, на ногах, с факелом в руках.
– Прошу прощения, милорд. С вашего разрешения, я бы поднялся и посмотрел, что наверху. Здесь все тихо.
– Мы с тобой, – отозвалась бесшумно подошедшая Леонсия. Она вынесла мужу теплый халат, сама куталась в свой такой же. Эти халаты, привезенные в багаже, были из той, прежней жизни. Ничего, не помешают, особенно в холодные ночи...
Все трое гуськом поднялись по лестнице, стараясь не скрипеть на ступеньках. При входе в верхний коридора им встретился второй страж – Алан де Трессэ. Невозмутимым поклоном он приветствовал господ, поднял свой факел и молча кивнул, видя в руках Торина ключ.
Из первой двери выскользнул и Родерик. Сэр Конрад хотел было запретить ему, но передумал. Мальчик уже большой.
Он скользнул взглядом по запертым дверям женских спален. На его безмолвный вопрос сын прошептал:
– Они закрылись изнутри.
Правильно, подумал сэр Конрад. Восточные женщины, да еще в первую ночь в доме... Они не выйдут.
Коридор был пуст, и ни единого звука не долетало из-под дверей. Но шорох, еле слыщный и непонятный, шел от задней стены – той, в которой, по словам старого Джона, была потайная дверь.
Наверняка Торин и его друг Алан успели исследовать эту тайну, ибо они уверенно отодвинули покрывающую пол шкуру, а под ней обнаружился обыкновенный замок и запертые им две железные скобы: одна вбита в пол, а другая – на длинной полосе стали, что уходит под каменную стену.
В полу было выдолблено полукруглое углубление, позволявшее рычагу провернуться от одной стены до другой, с осью в торце коридора. Что Торин и сделал.
Каменная стенка повернулась вместе с рычагом. Просто и остроумно придуманное устройство – поворотный круг, позволяющий части стены развернуться под прямым углом. В результате образовались два узких прохода, куда мог протиснуться человек, но только из коридора в башню. С другой стороны ни запора, ни рычага не было.
Но у лорда Ардена не было времени восхищаться остроумием потайной двери. В тот момент, когда, она открывалась, снаружи донесся шум драки и крики ярости. В одну секунду тихая и пустая башня наполнилась факелами, звуками и людьми.
К величайшему удивлению графа, первым он различил голос Джона Баррета. Старый бейлиф кричал:
– Вор! Вор! Держи вора! – и показывал на кого-то пальцем.
А по винтовой лестнице сверху и снизу вбегали люди. Лорд узнал Ласситера и Робера де Рош-Мор, назначенных один – часовым на башне, другой – охранником во дворе. Откуда-то выскочил вдруг рыцарь Куно, который, как знал лорд Арден, должен был охранять рабов... В свете факелов блестели воинские доспехи, шлемы, мечи. Торин с Аланом тоже обнажили оружие.
А посреди комнаты, замерев в страхе, стояли те, из-за которых случился весь тарарам. Три темных, лохматых и оборванных чучела, что напоминали людей только двуногими силуэтами. Три заросших лица, на которых не видно глаз. Пять рук, в ужасе вскинутых перед вооруженными воинами. А в шестой руке была... книга.
Книга?!!
Тонкая, в кожаном переплете и, следовательно, бешено дорогая.
– Воры! – продолжал кричать бейлиф, пока не заметил вошедших лорда и леди. Тогда он с торжеством объявил: – Я поймал воров, Ваша Милость! Эти трое – наглые воры!
– Это рабы, – сказал тихо фон Лихтенвальд.
– Как они попали сюда? – удивленно шепнула Леонсия, но Куно ее услышал.
– Прошли через подземный ход. Я шел за ними.
– Ход из каменоломни? – удивился Мак-Аллистер.
– Именно.
– Ничего себе... А их только трое? Ты уверен?
– Уверен. Остальные спят. Под охраной. – Куно фон Лихтенвальд говорил по-английски без труда, но предпочитал короткие фразы.
Лорд Арден поднял руку:
– Тихо! Мастер Джон, что случилось? Почему вы здесь?
– Ваша Милость! Я не спал и увидел свет в башне. Я вышел, чтобы проверить. И застал здесь воров.
Торжество старого Джона можно было понять – он доказал своему графу, что может принести пользу.
Но рыцари только хмуро переглянулись – как старый дурак не понимает, что зря поднял шум и разбудил господ. Они бы и сами отлично поймали этих несчастных, и тихо было бы в доме...
– А что они здесь украли? – вылез вперед Родерик. Он огляделся вокруг. – Здесь же ничего нет. Может, они только поесть хотели. А кухня в другой башне. – Мальчик смотрел на трех злоумышленников с сочувствием.
– Что украли, милорд? – А вот что! – Джон Баррет ткнул пальцем в того из троих, что прижимал к груди книгу. – Грязный вор посмел прикоснуться к драгоценной ученой книге милорда. Давай сюда, вор!
Он попытался отнять у несчастного его единственную добычу. Но тот неожиданно для всех проявил характер. Отступив на полшага – больше не было места, он вскинул голову и решительно подал голос:
– Это мое!
И все трое сдвинули плечи. Явно поддерживая его заявление.
Торин вопросительно посмотрел на лорда Ардена. Он явно не горел желанием пускать в ход оружие.
Леонсия поняла, что пора вмешаться.
– А что это за книга? – спросила она вполне дружески. – Можно посмотреть?
Похититель не шелохнулся, но его глаза под лохматыми космами блеснули при виде лица графини.
Она спокойно продолжала спрашивать:
– Зачем ты взял книгу? Ты умеешь читать?
Он осторожно кивнул.
– А откуда ты знал, где она лежит?
Секунду или две он молчал. Потом все же проговорил:
– Это моя книга.
– Хорошо, пусть твоя, – согласилась уступчиво леди Арден. – Но мне можно на нее посмотреть?
Пленник не двигался. Он смотрел на светловолосую статную даму, и, казалось, не замечал никого другого. Потом, решившись, протянул леди свою добычу.
– “Тит Лукреций Кар. О природе вещей”, –изумленно прочитала она, раскрыв кожаный переплет. – Подумать только!..
– Тут что-то еще написано, – заинтересовался Родерик, заглянув в предмет разбирательства. При свете факела, он медленно прочитал:
– “Нашей венчанной супруге леди Хильде Арден от ее господина в знак нашего расположения. Эрл Виктор Арден, Милостью Господней”.
– Так звали прежнего лорда? – спросил мальчик. – Эрл – это значит «граф», правда? Значит, это его подарок жене.
Он перевернул первую страницу и нашел следующую надпись:
– “Моему сыну Роланду Ардену в день, когда ему исполнился один год”... У нее был сын! Посмотрите, вот даже его рука.
Родерик продемонстрировал отцу и мачехе пятнышки на старом пергаменте. Это и впрямь был отпечаток детской ладони – наверное, женщина смазала ручку ребенка краской и прижала к странице. Можно было различить линии на коже.
– Надо уж очень любить книги, чтобы дарить их годовалым младенцам, – хмыкнул сэр Конрад. В их багаже тоже немалую часть груза составляли рукописные сокровища, собранные Леонсией. Впрочем, он и сам признавал их большую ценность, хотя бы для образования Родерика. – Погодите-ка...
Он всмотрелся в страницу, где была дарственная надпись покойной дамы и приказал: – Торин! Дай-ка поближе свет! Тут есть еще кое-что.
На пергаменте, записанной наполовину, выделялись два или три темных пятна.
– Это свежее, – разочарованно заметил мальчик. Он любил книги и никогда их не пачкал. Ну, почти никогда.
– Совершенно верно, молодой господин, – счел уместным вставить бейлиф Джон Баррет. – Этот наглый воришка испачкал пергамент своими грязными пальцами.
– Ты это сам видел? – весьма заинтересованно обратился к нему сэр Конрад.
– О да, милорд! Я своими глазами видел, как он раскрыл книгу и трогал эту страницу. Милорд видит, грязь совсем свежая.
– Скажи-ка... – повернулся сэр Конрад к пленнику, но... никто из присутствующих больше не обращал внимания на вожделенную книгу. В помещение вошло новое лицо.
Лицо было светленькое и ясноглазое, украшенное любопытным румянцем и обрамленное мягкими длинными косами, заплетенными на ночь и сейчас немного растрепанными.