— Доктор Логан, что у тут у вас? — уточнила она и Стив вскинул на нее глаза, докладывая больного.
— Не могу поймать пулю, — он был готов отойти от стола, но Кейт заняла место ассистента, предлагая тому продолжать. Стив наложил шов, потом еще один и уже был готов стянуть кроя, как артерия лопнула и кровь залила операционное поле.
— Черт, — тихо выругалась Кейт, — отсос, тампон.
Сестра мгновенно подставила отсос и его мощный вдох, забрал кровь, обнажая пульсирующую артерию. Стив смотрел на нее, боясь сделать лишнее движение, и она пошла ва-банк.
— Доктор Логан, он теряет быстрее, чем вы вливаете.
В подтверждение ее слов взвыл монитор, и анестезиолог потянулся к капельнице, — Кейт сколько тебе надо времени? — уточнил он и Нолан мотнула головой, — оперирует Стив, я на подхвате.
Она видела, как под большими хирургическими очками вспыхнули глаза Логана. В них пронеслись одновременно страх и надежда, но вторая уверенно заняла свое место.
— Очистите мне поле, — он ввел в рану зажим, ловко находя кровоточащий сосуд, — ставим анастамоз…
Он докладывал о своих действиях и Кейт невольно залюбовалась им. Еще немного, и он станет просто превосходным хирургом, а пока… Он спокойно и без малейшей спешки спасал человека с дырой в сердце. Отведя поврежденный сосуд, он нашел пулю и вручив Кейт зажим, чтобы та перехватила его, с легкостью фокусника, извлекающего из шляпы кролика, выудил смятую пулю и бросил в лоток. Та со звоном отскочила от гладкого борта, оставляя тонкий кровавый след и замерла.
— Свожу грудину, — доложил он, закрепляя кости и осторожно собирая грудную клетку несчастного. Затем сшил мышцы и наложил последние стежки на рану. Кейт отступила от стола и улыбнулась. Стив улыбнулся в ответ и отложив трехгранную иглу на столик почувствовал, как задрожали от напряжения руки. Улыбка погасла, но Кейт осторожно коснулась его предплечья, — ты молодец, — тихо сказала она и Стив снова просиял.
Не прошло и часа, как все в больнице знали о том, что Логан самостоятельно оперировал на сердце, а Нолан лишь держала зажим. Первый упивался славой, а Кейт скрылась в кабинете главврача, потому что там тоже хватало работы.
Питерсон присвистнул, — ну ничего себе, он, конечно, уже старший стажер у них в кардиологии, но все равно, провел операцию…
Майерс посмотрел на него, — завидуешь? — уточнил он, — ничего страшного, если завидуешь. Я тоже много раз думал о том, правильный ли выбор я сделал и каждый раз находятся подтверждения того, что я поступаю правильно…ведь если бы не мы, то они просто не попадут к хирургам, спасать будет некого. Согласен. Я больше завидую другому…но это вас уже не касается…
Питерсон уже хотел было пойти, но не удержался, — а чему именно ты завидуешь? Если не операции…
Брэдли махнул рукой, — иди работай, вон на доске скопилось сколько всего интересного…
Питерсон послушно кивнул, а Майерс вздохнул, не мог же он начать рассказывать, что он завидует тому, что Логан просто проводил время с Кейт, оперировал с ней, она хвалила его и наверняка гордиться своим учеником…ведь они начинали вместе…Логан был ординатором, а Майерс интерном…только Брэдли перешел в приемное и выгадал время, но такую цель он и не преследовал, просто так получилось…и вот теперь Стив, можно сказать, ее правая рука в операционной, а он, Брэдли, только конфликтует с ней…
В конце дня Стив пошел наверх доложить о том, что прооперированный пришел в себя и состояние удовлетворительное. Как и у многих в отделении, уход Нолан наверх, вызвал двоякие чувства. Они признавали, что она превосходный врач и этот шаг вполне предсказуем, но, теперь, когда дверь ее кабинета на этаже чаще всего была чуть прикрыта, выдавая отсутствие владелицы, многие осознавали, что им не хватает ее.
Стив Логан был один из тех, для кого Кейт была сошедшим на землю божеством. Она учила его, поддерживала, помогала и при этом довольно резко осекала, стоило его эго взять верх. За все это Стив был благодарен ей, как и за то, что в решающий момент она не потребовала, чтобы он отошел от стола. Он уже посмотрел видео операции и понимал, что был близок к панике и любой другой врач отстранил бы его, но Кейт была не любой другой. Он не знал, чего ей стоило удержаться, ведь на кону была человеческая жизнь, и был благодарен ей за это.