— Не нравится? — Мир обнимает меня из-за спины, и дышит в области уха. Тяжело и с надрывом. А я, как не стараюсь, не могу спрятать глупую, счастливую улыбку.
— Кто всё это сделал?
— Я, — гордо говорит, — ты ещё спальню не видела.
— Мир, — поворачиваюсь к нему лицом и сверлю глазные яблочки, словно ищу подтверждение его слов, — правда, ты? Для меня?
Это всё так банально, что мне рыдать хочется. Вот только плакать от радости. Для меня никто ничего подобного не делал. Да, это вроде как обычный ужин. Любое свидание может так проходить. Но у меня не было нормальных свиданий. Да, и не хотелось, как-то. А тут…
— Для тебя карамелька, — легонько чмокает в губы, — врать не буду. Еду заказал в ресторане. С готовкой у меня проблемы.
— У меня тоже. Значит, будем, есть еду профессионалов. Всегда!
— Согласен.
— И что, не расстроишься, что твоя девушка не будет баловать тебя вкусными завтраками и ужинами? — прищуриваю глаза.
— Думаю моя девушка, обладает, кучей других талантов. Их и будем развивать в наших отношениях.
Он щипает меня за ягодицу, явно давая понять, о каких талантах идёт речь. И я краснею. Блин, честное слово, никогда и никому в жизни, не получалось заставить меня краснеть столько, сколько это делает Мирон.
— Пошли ужинать.
Он берёт меня за руку и ведёт к столу. Отодвигает стул и помогает сесть. Сам скрывается за дверью кухни. Слышу грохот посуды, и его мат. Быстро поднимаюсь и бегу помогать.
— Вот чёрт, — снова материться, и открывает шкафчики. Что-то там ищет.
— Тебе помочь?
— Если можно. Я не догадался днём найти тут посуду. А не мешало, учитывая, что это не мой дом.
— А в своём доме, знаешь, где посуда стоит? — достаю из нужного шкафчика тарелки для еды, которую нужно переложить из фирменных коробок ресторана.
— Ань, обижаешь. Конечно, знаю.
— И где же? — вот я точно знаю. Ведь не раз бывала у них дома, когда наша компания собиралась на просмотр фильма. Но, знает об этом Мирон, с трудом верю.
— Ладно, подловила. Не знаю я. Но мне, ни разу не приходилось её доставать. Мама всегда стол накрывает или кто-то с помощников.
— Эх ты. Пойдём.
Беру насыпанные блюда и несу в комнату. Зверев бежит следом.
— Погоди, свечи зажгу.
Мы садимся за стол, и я немного ёрзаю на стуле от приятного волнения. Романтика в каждом уголке этой комнаты, а ещё, в каждом его взгляде. Это как-то дико и ново для меня. Мы раньше такими ядовитыми взглядами прожигали друг друга, а сейчас…
— За твой выпускной, — поднимает бокал Мирон, — и за нас. За новый шанс.
— За новый шанс, — повторяю я за ним.
Пока мы ужинаем, я прокручиваю в голове все события сегодняшнего дня и вечера, и меня разрывает на две половины.
Первая, твердит, что с Мироном будет сложно, больно и горько. Что одним поцелуем и одной вспыхнувшей ревностью не обойдется. Что я никогда не смогу научиться, ему доверять.
Вторая, твердит, что я зря себя накручиваю. Что любовь, она сильнее обычной ревности. Что если он будет стараться, а я буду верить, то чувства однозначно будут становиться крепче. Что мы уже не те, которые пытались всеми способами сделать друг другу больно. Мы новые. Мы будем любовью друг друга наполнять и поить.
Ох, как же сильно я в те секунды во второй ошибалась.
Глава 14
Мирон
Моя карамелька тает. Улыбается, шутит. Глазами влюблёнными смотрит. Ну, может не влюблёнными, но похотливыми точно. А я уже на стуле сидеть не могу. Схватить её хочется и на кровать уложить. Снять это платье… Да, красивое… но без него, она лучше. В миллион раз.
Сегодня утром, как только сбежал из её дома, сразу делами занялся. Спать хотелось, но не до сна было. О ней весь день думал. Я и Аня Горская встречаемся. Сказали бы мне это полгода назад, я бы смеялся этому человеку в лицо, и предлагал бы заключить спор, что такого никогда не будет.
А сейчас жадно слежу за каждым её движением. Боюсь что-то важное упустить. И думаю о том, как сильно она мне нужна.
Вот так вот. Бах, в сознание врывается эта фраза. И она так сильно режет подсознание, что я готов раз за разом её повторять.
— Мир, ты меня не слушаешь, — взгляд серьезный и недовольный. К бою сразу готовится. Защищаться хочет. Может именно поэтому только она мне и подходит. Борьбой своей и искренностью взяла. Никогда не притворялась. Всегда сама собой была.
— Не могу… Разве ты не слышишь, как громко думаю?
— Мир… Ты смущаешь меня, — неуверенно говорит. — Такое чувство, что раздеваешь догола.
— Уже.
— Что уже?