Мальчики просто пробуют меня на прочность. Покусывают, пока ещё слегка, прощупывают границы. Ну и, конечно, из кожи вон лезут, стараясь вогнать меня в краску.
– Думаю, это лишнее, – с невозмутимой улыбкой ответила я.
– Ну вы же сами сказали, что мы должны расслабиться, а я, если не подрочу, не расслаблюсь, – прогундосил тощий паренек, проворно запуская руку себе в шорты.
– Оу, дружок, так у тебя серьезные физиологические проблемы. Это приапизм называется. Беги скорее к доктору. Он тебе поможет. Снимет напряжение. Подлечит.
– Да ладно, потерплю, –– под взрыв дружного хохота товарищей отмахнулся паренек и внезапно порозовел.
Вот как! Дрочить при всех ему нормально, а тут вдруг залился румянцем.
– А высидишь? А то смотри, рискуешь, – мстила ему я с самым заботливым выражением лица. – А то дело это нешуточное. Сейчас расслабиться не можешь, а вскоре, наоборот, будешь всегда-всегда… расслаблен.
Под смех дружков паренек сдвинул колени, а потом и вовсе закинул ногу на ногу.
– Смотри, Тарас, – хмыкнув, подал голос парень, который полулежал возле моего стула. – Сходи к Айболиту, а то…
– Как бы и тебе к доктору не понадобилось, – глядя вниз, в смеющиеся глаза наглеца, сказала я. – Ты так страшно вытягиваешь шею, что, кажется, вот-вот её свернешь. Пожалуй, я не буду рисковать, пожалею тебя, пересяду.
Я отсела в кресло и выдохнула. Всё-таки этот паршивец своими заглядываниями под подол мне здорово мешал.
– Сегодня мы с вами просто познакомимся. Пусть каждый из вас расскажет о себе то, что пожелает.
Они переглядывались, ухмылялись, но брать слово никто не торопился.
– Тарас? – повернулась я к пареньку в пестрых шортах. – Я уже кое-что о тебе знаю, так что давай с тебя и начнём. Точнее, продолжим знакомство.
Он пробурчал что-то невнятное, бросив зачем-то беглый взгляд на Алика.
– Хотите послушать наши откровения? – хмыкнул парень с подоконника. – Покопаться в наших грязных мыслишках?
– Работа такая, – обреченно развела я руками.
– Ну, слушайте, – с глумливой ухмылкой продолжил он. – Я здесь, потому что чпокнул свою сестру. Двоюродную. А предки не оценили.
– Герыч, главное, чтоб сестра оценила, – бросил ему один из парней.
Ну… скажем так, это было очень своеобразное «знакомство». Золотые мальчики вываливали самые грязные подробности своей жизни до лагеря. Причём с таким азартом, словно старались друг друга переплюнуть: кто хуже. Кто-то сидел на тяжелых веществах, кто-то не поладил с законом, но у большинства рассказы сводились к сексуальным похождениям, если не сказать извращениям. И групповушки – это было ещё самое безобидное.
Я слушала этот поток с каменным лицом, даже нет, иногда удавалось выдавить улыбку или отпустить комментарий, хотя в душе просто ужасалась. Кто эти люди? Что у них в головах?
– Предки – тупые, даже не замечали, когда я вштыренный ходил. Думали, бухнул. Или вообще ничего не думали. Пока я, короче, дом не сжег.
Затем тот парень, который лежал на полу, перекатился набок, подпёр щеку рукой и буднично продолжил:
– Вообще-то я по девкам. Но раз что-то скучно стало… Тут пришёл ко мне корешок, посидели, выпили, дунули. А у горничной сын был. Вечно тёрся рядом, наш ровесник. Мелкий такой, жеманный чмошник. Мы его позвали, типа, посиди с нами, расслабься, ну и потом…
Вот тут мне стало плохо. Противно, мерзко, гадко. И ведь рассказывал он об этом, как о занятном приключении, если не о подвиге. Хотя, может быть, рисовался, пришла вдруг мысль. Похоже было. Уж очень они все старались показать себя чудовищами, прямо соревновались, кто гаже историю расскажет.
– Батя отвалил бабла горничной, ну, типа, за моральный ущерб. А меня, сука, сюда закрыл.
Лучше б тебя в другом месте закрыли, подумала я с отвращением. Но виду, конечно, не подала, и вообще себя одернула, повторив мысленно, что я здесь на работе и не должна испытывать никаких эмоций. Вообще ничего личного.