– А мне здесь просто нравится, – протянул Алик Рудковский. Он был последний. – Скучно иногда, но теперь, с вашим появлением, чувствую, будет весело.
Это его «весело» прозвучало как-то нехорошо, как скрытая угроза. Впрочем, это было мимолётное ощущение. Почти сразу он сложил пухлые губы в самую благостную улыбку. А ведь на его совести загубленная человеческая жизнь, подумалось мне. И это, очевидно, ничуть его не тревожит.
– А где… Тимур? – спросила я.
– Он не захотел, – ответил один.
– Только скажите, – подхватили другие, – на следующее занятие мы его силой к вам притащим.
– Думаю, не стоит, – улыбнулась я.
Наконец, занятие закончилось. Длилось оно всего чуть больше часа, а я чувствовала себя морально выпотрошенной.
Тимура я и сама чуть позже встретила. Ни с кем из парней он, похоже, не общался. Те как-то всюду ходили кучкой, а он – сам по себе. И сейчас сидел на перилах столовой и курил.
– Привет, – я остановилась напротив.
Он и не подумал ответить.
– Тимур ведь?
Молчание.
– Ты не пришёл сегодня на занятия. Почему?
Он затянулся и, глядя мне прямо в глаза, нагло выпустил дым прямо в лицо. Я отвернулась, на миг зажмурилась.
Он тем временем спрыгнул с перил и собрался уйти. Будь я просто Мариной Филатовой, то с таким удовольствием высказала бы ему за эту хамскую выходку, но теперь не могла. Не знаю, почему, но чувствовала, что не имею права, что должна быть выше. В общем, сама не поняла, как я так быстро вжилась в роль.
– Постой, – тронула я его за рукав. Он обернулся, посмотрел на мою руку так, словно сейчас её сломает.
Я убрала руку, но не успела ничего сказать, как он процедил:
– Держись от меня подальше.
И пошёл, не оглядываясь.
Плевать на слова, но посмотрел он на меня в тот момент так, что содрогнуться захотелось. Вот уж правда, чёрт какой-то.
Ну а на другой день этот Тимур уже отличился основательно – разбил нос Алику Рудковскому. Зрелище было жуткое.
Алик громко вскрикнул, потом чуть тише завыл, прижав руки к лицу. К нему тут же подбежал инструктор, остальные парни, кто-то ещё из работников. Я близко подходить не стала, не люблю вида крови. Мне и от одних огромных алых пятен на его белой футболке хватило впечатлений.
На корте началась невообразимая суета. Его, стонущего, сразу повели к врачу. И только сам Тимур оставался абсолютно невозмутимым, даже отстраненным. Будто ничего не произошло.
И вот это меня больше всего потрясло – его какое-то нечеловеческое равнодушие. Какие парни не дерутся? Но чтобы при этом оставаться вот таким, бесчувственным… Мне стало не по себе.
После ужина я встретила несчастного Рудковского с повязкой на носу.
– Что врач говорит? – проявила я участие.
– До свадьбы заживет, – гнусаво ответил Алик. – Давайте я вас провожу?
Мне не хотелось, чтобы он меня провожал, и даже не потому, что в том был намёк на неформальные отношения, которые тут запрещены. Просто сам по себе он внушал неприязнь. Хотя, возможно, я была просто субъективна, зная его историю. Но тут он сказал:
– А я, между прочим, из-за вас, Мариночка, пострадал.
– Неужели? – не сдержала я усмешку.
– Зря вы так. Слышали бы вы, что этот упырь про вас говорил. Я не вытерпел, попросил заткнуться. Ну и, как видите…
Алик картинно вознёс руку к лицу.
– Да вы рыцарь. Кто бы мог подумать, – выгнула я бровь.
– Ну, – пожал он плечами. – Так, может, я заслужил свидание с прекрасной дамой?
– Мне бесконечно жаль ваш нос, но никаких свиданий, – пресекла его я.
– Жестокая вы, – вздохнул Алик, и я, чтобы как-то сгладить его разочарование, улыбнулась ему на прощанье.
– Дальше я сама дойду.
Свернув с широкой дорожки на тропинку, ведущую в сторону моего домика, я чуть не налетела на… Тимура. Он словно возник ниоткуда и молча прошёл мимо. А я непроизвольно отпрянула, почувствовав, как ёкнуло сердце. Не то чтобы я испугалась, просто это было слишком неожиданно, ещё и в сумерках… Что вообще он тут делал?
19