– Хорошо, а до утра не подождёт? Ну очень поздно же.
– Да надо-то всего круг сделать по Юбилейному. Долго, что ли?
– Вот завтра утром и сделаешь. А сейчас пошли домой.
– Всегда ты так, – сразу же сник Ромка.
Ой нет, он даже разобиделся. Рывками начал сдёргивать с себя спецовку, затем комбинезон. Рабочую футболку швырнул в сторону как гранату во врага. А когда натягивал джинсы, вообще отвернул вбок лицо, полное трагизма. Нахмурился, губы поджал, ноздри раздул.
– Ром, ну что ты как маленький, ей-богу, – с укоризной произнесла я. – Обиделся… На что? Правда ведь уже поздно.
– Да ты не понимаешь! Мне надо проверить, всё ли в порядке. Утром уже за ней приедут хозяева. Нет, можно и с утра. Но кто будет проверять? Пацаны, а не я. Потому что мне Михалыч сказал прийти завтра к обеду. Разрешил отоспаться за то, что я допоздна тут возился. И когда ещё у меня будет шанс прокатиться на такой тачке? Да никогда! Я же не угнать её собрался, а обкатать! И протестировать. А ты…
Ромка так на меня посмотрел, словно он собрался в небо, а я ему крылья обломала.
– Ну, ночь же, – сказала я уже мягче. – А если с машиной что-нибудь случится? У вас тут даже фонари вон не светят. Темнота такая.
– А фары на что? И что вообще может случиться?
– Не знаю… ну, авария или сломается что-нибудь, мало ли.
– Какая авария, Мариш? Сама же сказала – ночь. Дороги пустые. И ничего она не сломается. Ты кем меня считаешь? Я машины чиню, а не ломаю.
Я молчала.
– Ну? – Ромка посмотрел на меня, как голодный щенок, у которого из-под носа увели косточку.
– Ладно, – нехотя, с тяжёлым сердцем, уступила я.
Ромка, хохотнув, порывисто кинулся ко мне, подхватил на руки, крутанул. Потом бережно поставил на цементный пол и даже стряхнул с плеча невидимую пылинку.
– Ну что, красивая, поехали кататься? – Ромка галантно распахнул передо мной дверцу мерседеса.
– Ром, один круг и домой, да?
– Конечно! – Он вразвалочку обогнул капот.
Боже, у него даже походка изменилась. Так, наверное, по его представлению, ходят хозяева дорогих тачек. Как ещё пальцы веером не растопырил. Я, не удержавшись, хмыкнула. Всё-таки эти парни как дети малые. Но Ромка в ответ лишь счастливо улыбнулся, усаживаясь рядом на водительское место.
– Эх, прокачу! – залихватски выпалил он, подмигнув мне.
– Ну уж нет. Давай как-нибудь без эх.
– Мариш, ты свой пед ещё не закончила, а уже училка до мозга костей.
– Ах, училка? В таком случае давай-ка, Чичерин, сюда дневник, двойка тебе за поведение.
Ромка засмеялся, положил тёплую шершавую ладонь мне на колено, огладил. Затем рука его поползла вверх по бедру настолько, насколько позволяла узкая джинсовая юбка.
– Марина Владимировна, вы сегодня такая строгая и такая м-м-м… – Он многозначительно улыбнулся, не договорив. Только причмокнул языком. Взгляд его слегка затуманился. Он посмотрел на приборную панель, словно решая, ехать или заняться чем-то поинтереснее. Потом всё же завёл мотор.
Ночные дороги и правда были пустынны. Лишь изредка проносились навстречу одинокие машины. Впрочем, что удивляться – спальный район.
Ромка включил радио.
– Не люблю шансон, – поморщилась я, услышав уже надоевший до икоты «Владимирский Централ».
Ромка как раз один шансон и уважал, но уступил – поймал Европу Плюс.
– Как тихо падал дождь вчера, он знал, что ты придёшь вчера… – подпевала я Алсу, расслабившись.
В этом действительно была волнующая смесь безумия и романтики – ночь, огни, дорога и больше никого. Ну, почти никого.
Ромка съехал с Юбилейного кольца, а я даже не заметила. Опомнилась, когда мы подпрыгнули на какой-то кочке.
– Ты куда нас завёз? – всполошилась я. – Ты же сказал один круг!
Машина, тихо урча, ползла вверх по серпантину. Жёлтый свет фар выхватывал кустарники, росшие вдоль обочины.
– Тшш, не кипишуй. Это ж Пик Любви. Постоим немного, полюбуемся ночным городом и домой.
Мне его затея категорически не нравилась, но на моё ворчание он только отшучивался.
– Ром, ты в дурачка, что ли, превратился? Ну, куда ты попёрся? Какой Пик Любви? Почти час ночи! Дорога тут вся убитая…
И точно под днищем что-то противно проскрежетало.
– Да мы почти уже на месте.
Наконец мы выехали на более-менее ровное плато и остановились.
– Пойдём? – позвал Ромка. – Пять минут постоим и назад, домой.
Вот что с ним делать, с дураком? Я даже злиться как следует на него не умею.