— Орбитальный челнок готов, милорд.
— Громче, — цыкает Айрон. — Что ты там лопочешь?
— Орбитальный… челнок, — женщина начинает заикаться под тяжелым и мрачным взглядом Айрона. — Простите, господин…
— Тебе бы заняться дикцией, — Айрона поправляет воротник мундира и шагает прочь к белым воротам в конце зала, — я не люблю, когда мямлят.
Я оглядываюсь на женщину в желании подбодрить ее улыбкой, а она в ответ окидывает меня презрительным взглядом, в котором вижу лишь высокомерное отвращение.
Она кривится, а затем вскрикивает, падает на колени и прижимает ладонь ко лбу, а из ее аккуратных ноздрей ручейком течет кровь.
— Господин… — сипит она. — Простите…
Айрон не отвечает и шагает себе, будто ничего не произошло, а рогатенькая тетенька уже лежит на полу.
И никто не торопиться ей помочь. Стоят и ничего не делают, а в глазах пробегает ехидство.
Меня вновь с силой дергает к Айрону, и торопливо семеню за ним, пребывая в дикой растерянности.
Он наказал Высшую за то, что выказала мне свое презрение? Или за то, что даже перед его рабынями не стоит выеживаться, потому что это и его унижает?
Ворота перед Айроном бесшумно разъезжаются в сторону, и мы выходим в очередной шлюз, в котором нас встречает два молчаливых охранника с глухими шлемами.
Они четко и резко салютуют Айрону, приложив правые ладони к лобной части шлемов, и выученным шагом отступают от хищного челнока, чья боковая панель поднимается, раскрывает нутро.
— Не думай, Крошка, что тут кто-то увидит в тебе кого-то еще, кроме свинки на убой, — говорит Айрон, ныряя в челнок. — Не обманывайся.
Глава 18. Особенная игрушка
Я не могу даже вскрикнуть, когда челнок врывается в атмосферу Аредона и вспыхивает огнем, которое ревущими волнами лижет обзорные окна.
Сжимаю подлокотники кресла и перевожу возмущенный взгляд на Айрона, который сидит с закрытыми глазами и не думает возвращать мне голос.
— Запускаю систему охлаждения, — вещает женский равнодушный голос.
За бортом раздается шипение, челнок охватывает белый густой дым и растворяется без следа.
Челнок замедляется, выравнивается и летит над облачным морем, постепенно снижаясь.
Айрон отстегивает ремни безопасности, вытягивает ноги и, наконец, смотрит на меня:
— Что? Ты опять начнешь выводить меня глупостями. Я не люблю болтливых, крикливых, а ты именно такая.
Отворачиваюсь.
Ни души, ни сердца, и вместе с этим почему-то не торопиться меня сожрать до донышка.
Ему нравится издеваться надо мной.
— Ты оказалась выносливой девочкой, — скучающе говорит Айрон. — Ты не должна быть сейчас в сознании, Крошка. Ты восстанавливаешься.
Слышу в его голосе нехорошую и тихую угрозу. Нельзя игрушке быть особенной, иначе ей достанется больше остальных.
Ее не просто сломают и выбросят, а начнут испытывать на прочность, экспериментировать и выяснять, на что она еще способна.
Наверное, я еще сама виновата, учитывая, что была готова себя полностью скормить черной тени Айрона. Раскрылась ему без страха и вот результат.
— Не хочешь быть для меня особенной? — Айрона подается в мою сторону и щурится. — Правда?
Смотрю на него, поджав губы.
— Ты и раскрылась мне с желанием, показать какая ты особенная, Крошка, — хищно ухмыляется. — Показать, что ты меня совсем не боишься. Показать злому и голодному Лорду Айрону, что ты такая милая, такая добрая, такая жертвенная.
Медленно выдыхаю через нос.
— И я был впечатлен, — Айрон касается моего подбородка. — Ты добилась своей цели. Я впечатлился.
Его глаза вспыхивают изумрудным огнем, рога начинают дымить, а по салону челнока бегут черные тени.
Руки дрожат и потеют.
— И ты все еще в сознании, Крошка, — голос у Айрона утробный, низкий и вибрирующий. — Почему?
А я не против того, чтобы сейчас рухнуть в обморок. Тень Айрона поглощает салон челнок, затягивает нас за грань реальности и рычит:
— Ты все еще в сознании.
А я даже моргнуть не могу. Смотрю на два изумрудных огонька в чернильной тьме и тяжело прерывисто дышу.
— Глупая и наивная девочка, — черные ладони с острыми когтями сжимают мое лицо. — Такая сладкая, такая миленькая… Ты сама решила сыграть в эту игру.
Я икаю от испуга, и тьма резко растворяется, возвращая меня в белый салон челнока. Айрона скалится в улыбке, сминает мое лицо в ладонях так сильно, что мои губы складываются в бантик, и хрипло шепчет:
— И ты все еще тут и даже не обмочилась, Крошка.