— Так, просто хобби, — ответил Гарнер, подумав. — Я не японский садовник. Расти у меня трава и цветы, я бы пропалывал сорняки и орудовал газонокосилкой.
— Ветер вскоре уничтожит вашу работу, — сказал странник голосом, пожалуй, слишком глубоким и звучным для его комплекции.
— Да, так и есть. Это всё суета и томление духа.
Он продолжал орудовать граблями, однако прежней полноты погружения в своё занятие уже не мог достичь.
— Вероятно, это для вас символическая обязанность, — предположил незнакомец. — Вы осознаёте, как бренно всё сущее, и практикуете сознательную деидентификацию.
Гарнер разогнулся и окинул незнакомца вежливым любопытствующим взглядом. Расширил поле своего внимания и коснулся поля, присущего страннику. Свойства этого поля были ему знакомы. Гарнера пробил холодок.
Странник отступил на шаг.
— Ну что ж, всего хорошего.
Гарнер кивнул. Странник двинулся дальше, вдоль остатков ограды. Гарнера достиг оглушительный рёв моря. Собственно, шум этот никогда не стихал, однако в минуты беседы Гарнеру почудилось, будто звук отключили.
Гарнер наблюдал, как незнакомец бредёт по пляжу, направляясь туда, где за много лет скопилась изрядная куча выброшенных приливом водорослей, коряг и прочего мусора. В куче этой виднелась старая перевёрнутая лодчонка. Внезапно пляж напомнил Гарнеру кладбище, а мёртвые обнажённые коряги показались источенными временем надгробиями.
Гарнер смотрел, как странник останавливается рядом с кучей и медленно оборачивается в его сторону. Гарнер поднял руку жестом ничего не значащего прощания.
Долгий пустой взгляд — и незнакомец пошёл дальше, обходя перепутанные сети водорослей, к занесённой песком лодке.
Гарнер обнаружил, что не может оторвать глаз от лодки. С изрядным трудом он перевёл взгляд на часы и понял, что лучше бы ему сменить одежду, побриться и собираться-таки в госпиталь.
Гарнер сидел на стуле рядом с койкой мистера Сенда. Мистер Сенд умирал. Он умирал уже несколько месяцев, но Гарнеру казалось, что сегодня страданиям бедняги настанет конец. Жалюзи были зашторены, поскольку свет раздражал больному глаза — какой-то побочный эффект радиационной терапии. В палате пованивало гниющей плотью и алкоголем — спиртом протирали места внутримышечных инъекций. К руке Сенда присоединили капельницу, а в нос вставили кислородные трубки. На груди покоился кардиостимулятор. Одним словом, видок у Сенда был неважнецкий. Но, заработав некогда хорошие деньги как программист, он теперь смог себе позволить отдельную палату.
У койки стоял телевизор — выключенный. Гарнер заметил, что люди на пороге смерти вообще редко смотрят телевизор. Оно и понятно: оттуда им словно бы говорят У нас тут всё классно, мы в полном ажуре, мы самодостаточны, самоценны, вечно молоды, нам на тебя и твою смерть насрать с нашим счастьем.
Сенду было пятьдесят. Он родился в Иране, но уже тридцать лет как переехал в Америку. До болезни он был коренаст и склонен к полноте. Теперь от него остался один скелет: кожа да кости, лицо запало.
Костлявые руки умирающего вытянулись на одеяле. Он без устали сжимал и разжимал правый кулак.
Гарнер несколько раз в неделю посещал его, и так тянулось уже два месяца. Первоначально Сенд то впадал в эйфорию, уверовав, что исцелится, то уходил в слепящую ярость и прогонял священника. Вскоре, однако, он посылал за Гарнером, чтоб тот вернулся.
Иногда Сенд осыпал Гарнера проклятьями на фарси и английском. Гарнер притворялся, что немного обижается, хотя в действительности ему было всё равно. Если больные видят, что им не удаётся рассердить сидящего у смертного одра, перегрузить на него часть своей боли, им становится ещё хуже.
Иногда просил Гарнера прочесть что-нибудь вслух.
Гарнер посидел немного в молчании и потом сказал:
— Хотите, чтоб я вам почитал, мистер Сенд? У меня с собой несколько книг. Ветер в ивах[72]. Сборник стихотворений Руми. Сборник рассказов про Шерлока Холмса. И... Коран.
— Я... не... мусульманин, — прохрипел больной. — Мои родители... были. Не... я.
— Тогда, может, что-то развлек...
— Не хочу... читать.
Долгая пауза.
— Принести вам воды? — спросил Гарнер.
— Да.
Гарнер налил полстакана воды, поднял голову Сенда и подпёр затылок, пока умирающий пил. Веса головы почти не чувствовалось.
— В компьютерах... — сказал Сенд немного позже и замолк, пытаясь сглотнуть.
— Да?
— ...есть такое... вы понимаете... есть программа, и вдруг... глюк. И потом это всё... стирается... просто набор случайных чисел и слов... код... и это как будто...